Эмиграция Константина Коровина
Впечатления прошедшей жизни. Там, в России, они казались окружающим пустяками. Но почему-то память о них радует, радует так светло… (Константин Коровин "Моя жизнь")
В 1922 году Константин Коровин с семьей стали эмигрантами.
Пусть и толерантная Франция, но когда у тебя не заказывают даже портрет... Пусть любые невзгоды, но ты известный художник, о котором забыли. Пусть хоть жене станет легче с ее туберкулезом. Пусть сын выбросит дурное из головы с его мыслями о самоубийстве.
Эх, Франция! Какими мы стали, прежде чем встретиться с тобой.
И уже с ослабшим здоровьем Коровин обнаруживает мастерство художественного слова и создает потрясающий проект своих воспоминаний. Нет, не славы ради - ее он уже познал и отпустил как птицу вольную, - он задумал спасти сына.
Здоровье будет все хуже. Сил и зрения на живопись не останется.
Тогда, на восьмом десятке жизни, он будет диктовать тексты, уже не вставая с постели; и зарабатывать писательским трудом в эмигрантских газетах...
Одна история из жизни, которая пропитана неукротимым, коровинским духом борьбы слабовидящих людей за свой талант
Готовлю свой курс для людей, лишенных зрения, как создавать и вести собственное дело, пусть маленькое и мало кому нужное, но дело. Провожу занятия - одно, второе, третье, - на последнем вдруг осенило – они не слепые!
Всегда в движении. Задания выполняются четко, жестко, хотя где-то с налетом иронии, а где-то эпатажа. Одни поскрипывают ручками по бумаге, другие замерли – положив перед собой диктофоны. Но все в едином порыве. Все будто хотят услышать того единственного комарика, который прилетел из леса.
Попросили принести им журналы и книги. Выяснили мой адрес электронной почты. Попросили выслать им тексты этого занятия и других, и добавили: "если можно". Спросили, какая есть работа в Москве для незрячих. Действительно!
А сколько вопросов и точек фиксации на множестве деталей, а сколько импровизации!
Из разговора я понимаю, они много хотят узнать, - узнать намного больше, чем я собирался сообщить. И на последних секундах наших встреч две женщины из маленького городка на Севере, расскажут, что им трудно сбывать салфетки, сшитые вслепую. Им найдем решение – нужно продавать собственные мастер-классы -какими же они выглядели счастливыми и поверившими в свой талант, и свою уникальность. Угрюмый на вид Игорь поделится рассказом о своих соляных комнатах, которые он открывает для лечения дыхательных недугов, а всегда взъерошенный Саша расскажет об освоении мастерства массажа. И еще не одна - десятки жизненных историй. И все приберегли на самый конец. Чтобы не помешать вести занятие. Тактичность.
Они поделятся, что на занятии представляли себе, как выглядит их собеседник; что по интонациям голоса поняли, как ведущий увлечен темой и хочет их зажечь ею. И все что они сказали о своих ощущениях и представлениях совпадало с реальностью.
Я пришел в страну слепых, чему-то их учить, а научили они меня тому самому, коровинскому духу борьбы.
«И представил я: город наводнился вдруг веселыми людьми».
(Юрий Шевчук "Дождь")
А тогда, я вышел, присел на лавку и записал. Нет, вру, ничего не смог записать, – была уже «полным-полна коробочка», нужно было время.
Чуть позже я вернулся к записи.
«Прежде чем выйти из пещеры своей головы – посмотри , что есть там, улыбнись, определи - куда ты выйдешь. Кому ты будешь интересен. Изучи синяки на избитых мыслях, и то, что тебя гнетет: угрюмый вид, испуганные глаза, скованное лицо, выход ночью во двор, с проверкой “почему лает пес”, бег с ребенком по лужам, непроизвольный смех - любое свое проявление в пространстве жизни. Тогда ты можешь посвятить себя искусству жизни. ты больше не будешь тем, кто потерял зрение, а тем, кто нашел зрение, пусть другое. Не будешь скрипкой, потерявшей своего музыканта, музыкантом, потерявшим свой оркестр, оркестром, потерявшим свой репертуар. Но, главное, и не будешь потерянным».
Потом я где-то вычитаю одно признание мужчины, к которому после операции частично вернулось зрение: он впервые увидел свою жену. Это спустя 10 лет после знакомства и совместной жизни. Она оказалась точно такой, какая была в его представлении все эти годы. Значит, 10 лет они выжидали, согревали в руках свое счастье. Наверное о них Коровин бы сказал так, как он сказал своему ученику Николаю Чернышеву, чей эскиз, лежа в постели он поставит себе на живот и рассмотрит внимательно: "Сколько любви!"
«Сантьяго вдруг понял, что может смотреть на мир как бедная жертва жулика, а может — как храбрец, отправившийся на поиски приключений и сокровищ. Всегда оставался выбор». (Пауло Коэльо «Алхимик»)
