Послушаем пару мнений.
David Leigh, «оперный певец в Метрополитен-опере».
Есть куча секретов, чтобы слушать классическую музыку. Для меня большим поворотным моментом стало признание хронологии музыки, что даёт возможность действительно проникнуть в голову композитора.
Например, когда состоялась премьера третьей симфонии Бетховена («героической»), её масштаб был настолько огромен, что ставил в тупик слушателей того времени. Соната никогда не длилась так долго. Но как вы, современный слушатель, который слышал Вагнера (или, если уж на то пошло, «The Velvet Underground»), можете себе представить, насколько шокирующим это должно было быть для слушателя того времени?
Большинство современных слушателей способны оценить только одно: мелодию. Проблема в том, что в таких пьесах, как Героическая симфония (и в большинстве бетховенских), мелодия едва ли является важнейшей точкой на любом уровне. Мелодия этой симфонии — это просто арпеджио и неожиданный гармонический сдвиг. Однако то, как Бетховен играет с формой, в то время привлекло бы внимание публики. Бывают моменты, когда он растягивает длинные, захватывающие фрагменты музыки, или обманывает вас, и так далее. Если вы научитесь слышать так, как слушала аудитория в то время, вы найдёте всё это невероятно захватывающим.
Хорошая новость здесь заключается в том, что аудитория в то время (по большей части) не брала уроки музыки и не старалась изо всех сил обучать себя этому предмету. Всё, что они делали — один раз послушать музыку их собственной эпохи. Тогда ещё не было настоящего «чувства канона», поэтому, если вы жили в 1820-х годах, вы в значительной степени слушали только музыку того же времени.
Испытайте себя, чтобы сделать то же самое. Потратьте неделю, слушая только Генделя — я готов поспорить, что, не делая никаких дополнительных исследований, симфония Гайдна или Моцарта поразит вас после этой недели. Затем промыть мозг и повторить с Бетховеном. Промыть мозг, повторить с Брамсом, повторить с Вагнером. Промыть, повторить со Стравинским, повторить с Кейджем и Адамсом.
Подходя к музыке таким образом, вы получите реальное ощущение контекста для всего этого. Нет ничего более приятного, чем слушать музыку и «осознавать все приколы». Что делает всех этих парней особенными, так это правила, которые они решили нарушить, и вы можете по-настоящему узнать это только вышеописанным способом, если уже успели привыкнуть к этим правилам.
Tom Robinson
Мой личный подход, возможно, не имеет большого значения для мейнстрима, но тем не менее я чувствую, что просто могу встретить читателя, достаточно похожего на меня, чтобы я мог увеличить свою собственную радость, разделив её.
Для меня классическая музыка лучше всего слушается в одиночестве, в тёмной комнате и больших наушниках.
Я не могу точно утверждать, что я аудиофил. Я люблю хрустящий искажённый грязный гаражный рок. Для меня дело не в звуковых предпочтениях. Мне все равно, любите ли вы квазисинхронный двойной тростниковый тембр гобоя (я только что придумал этот термин). Я просто хочу, чтобы меня оставили наедине с музыкой.
Я побывал на нескольких живых выступлениях классической музыки, как в модных концертных залах, так и на большой лужайке в Центральном парке — и всегда ловлю себя на том, что наблюдаю за публикой. По моему опыту, большинство людей понятия не имеют, что, чёрт возьми, делать на концерте, и эта проблема усугубляется ещё больше классической музыкой.
Есть те, кто хочет, чтобы окружающие люди видели, что они относятся к тому типу людей, которые ценят классическую музыку, и они обычно будут вести себя как можно более претенциозно, покачивая своими головами в воздухе. Возможно, я слишком критичен (особенно видя частицу себя в этом типе), но мне всегда кажется, что некоторые зрители больше хотят, чтобы их видели наслаждающимися высокой культурой, чем на самом деле наслаждаются ею. То же самое происходит и с джазом.
Есть и другие, которые сидят неподвижно, как будто боятся, что если они покажут хоть малейший признак удовольствия, кто-то может принять их за людей, которые слишком любят развлекаться.
Слушать музыку с другими людьми — более сложный навык, чем люди обычно думают. Есть друзья, с которыми мы можем с комфортом бороздить её волны вместе, читая мысли и эмоции друг друга в еле заметных изменениях лица. Однако у большинства людей я ощущаю тяжесть и неловкость их реакций, что становится препятствием для понимания.
Для меня идеальная естественная среда обитания классической музыки — это темнота и одиночество. Если бы вы увидели гримасы тысячи различных эмоций, искажающих мое лицо, я уверен, что вы, вероятно, нашли бы это смешным. Вот почему вас не приглашают.
Классическая музыка, на мой взгляд, приобрела слишком большой культурный багаж. Образ человека, который ценит классическую музыку, слишком сильно зависит от этого.
Если вы сможете отгородиться от всего остального и приблизиться к музыке обнажённым, одеваясь только в звуки струн, тростника и грома, вы сможете найти то личное, что необходимо для правильного восприятия музыки.