Продолжение... Предыдущая статья здесь...
Начало сентября – советская Ставка недовольна действиями Брянского фронта. 2 сентября Ставка выпускает Директиву № 001540.
"Ставка требует, чтобы наземные войска… вышибли противника из района Стародуба, Почепа и разгромили его по-настоящему. … Гудериан и вся его группа должна быть разбита вдребезги. Пока это не сделано, все ваши заверения об успехах не имеют никакой цены. Ждем ваших сообщений о разгроме группы Гудериана".
4 сентября ранним утром Сталин в присутствии с Шапошниковым разговаривает с Жуковым. Сталин просит Жукова: «…лучше было бы подождать пока со Смоленском, ликвидировать вместе с Еременко Рославль и потом сесть на хвост Гудериану, двигая некоторое количество дивизий на юг. Главное — разбить Гудериана, а Смоленск от нас не уйдет».
Жуков непреклонно отвечает, что он сначала закончит с Ельней, потом выйдет в Починок (а это еще 50 км в глубину), и лишь потом, «….заслонившись в районе Починок со стороны Смоленска, я мощной группой мог бы нанести удар в направлении Рославля и западнее, т. е. в тыл Гудериану». Удар 43-й армией, непосредственно стоящей против Рославля, он пока собирается вести в поддержку наступления на Ельню, т.е. в противоположную сторону.
Сталин: «Жалко только, что Еременко придется действовать одному против Рославля. Не можете ли организовать нажим на Рославль с северо-востока?».
Жуков беспечно: «…главный удар нанесу на рассвете восьмого; постараюсь, может быть, выйдет, на рассвете седьмого. Еременко еще далеко от Рославля, и я думаю, товарищ Сталин, что удар седьмого или восьмого — это будет не поздний удар».
Напоминаю, для окружения танковой группы Гудериана Брянскому фронту нужно взять Унечу – то есть пройти примерно 50 км. Взятие Рославля в этом момент является второстепенной целью, но в любом случае, удар по ему освобождает 50-ю армию от угрозы с севера, и может позволит ей перейти на выполнение главной задачи фронта, нацелиться на Унечу. 43-й армии до Рославля около 30-ти километров. Но Жуков совершенно спокойно собирается штурмовать Ельню, потом пройти еще 50 км, и лишь затем повернутся на юг к Рославлю, дескать успею, никуда противник не денется. Это как раз в момент максимального кризиса у немцев.
Кстати, интересно, что во время этого важнейшего разговора Жуков и Сталин успевают обмениваться репликами:
Жуков: «На нашу сторону сегодня перешел немецкий солдат, который показал, что сегодня в ночь…»
Сталин: «Вы в военнопленных не очень верьте, опросите его с пристрастием, а потом расстреляйте».
или
Жуков: «Прошу Вас разрешить немедленно арестовать и судить всех паникеров, о которых докладывал».
Сталин: «Мы приветствуем и разрешаем судить их по всей строгости».
Между тем, время уходило. С 5-го сентября обстановка начинает стремительно меняться. На фронт группы Гудериана прибывают подкрепления, в том числе переброшенные из района Ельни. 1 сентября правый фланг немецкой группы прикрыла 1-я кавалерийская дивизия, с 3 сентября дивизия СС «Рейх», 2 сентября к плацдарму у Новгород-Северского был переброшен мотопехотный полк «Великая Германия». Следующие дни начали прибывать части, направленные верховным командованием. На всех направлениях наступления Брянского фронта части продвинулись на несколько километров, заняли ряд незначительных населенных пунктов и затем увязли.
5 сентября Ставка по-прежнему ставит Брянском фронту задачу по уничтожению «Гудериана». На фронт дополнительно перебрасываются авиачасти: два полка штурмовиков и два полка истребителей.
Вечером 5 сентября начальник Генштаба Шапошников разговаривает с комфронта Еременко. Линия фронта на рисунке ниже приведена в соответствии с докладом.
Видно, что 21-я армия откатилась далеко к югу, к Десне. Между тем ей продолжают ставить наступательные задачи. Еременко жалуется на командующего армией Кузнецова: «Вся беда в том, что никак не заставлю упорно сопротивляться». Но обещает, что армия ударом на Авдеевку уничтожит 10-ю мотодивизию немцев, а потом «…наступлением на север ударит в тыл противника, действующего против 13-й армии».
Шапошников выносит вердикт: «Обстановка рисуется так, что вся группа Гудериана - четыре танковые дивизии с двумя мотодивизиями - собрана в один кулак и стремится развить образовавшийся прорыв в направлении Новгород-Северского, Шостки, Ворожбы. Мы обязаны во что бы то ни стало разгромить Гудериана и нанести ему такой удар, от которого он бы не скоро оправился. Поэтому, задерживая его с фронта как наземными войсками, так и авиацией, громить его во фланг и тыл то же самое как наземными войсками, так и авиацией».
А у немецкого командования настроение 5 сентября меняется кардинально. Гальдер в дневнике отмечает, что у Гудериана продвижение незначительное, но фиксирует «снижение активности у русских». Зато на других участках: 6-я и 2-я немецкие армии с двух сторон ведут наступление на Чернигов. А далеко на юге на Днепре «войска расширили захваченные плацдармы. Стало очевидно, что войска 17-й армии и 1-й танковой группы не имеют перед своими плацдармами сколько-нибудь значительных сил противника».
5 сентября вечером совещание у Гитлера. На нем немецкое командование впервые задумывается об окружении Юго-западного фронта. И сразу называет это «величайшей битвой мировой истории».
Тогда же, 5 сентября Гальдер записывает: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник еще долгое время, после того как наши части уже были выведены, вел огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования».
Продолжение - За неделю до катастрофы
Цикл статей "Можно ли было избежать Киевской катастрофы?"
Начало: Можно ли было избежать Киевской катастрофы? Вариант Жукова.
Предыдущая статья: Спасти Киев. 4 сентября - кризис у вермахта
Предыдущий цикл статей:
О чем стоило подумать Начальнику Генштаба.
А спасал ли Жуков фронт от разгрома? Проверка фактов, изложенных в докладе.