«Я совсем не вспоминаю, что было вчера, третьего дня, месяц назад, год, пять.. Не вспоминаю — не значит не помню. Но, это отложено в каком-то небойком месте. Может и непроходном, но и не востребованном очень уж.
Зато, вспоминаю, как пах мокрый булыжник брусчатки, в Антверпене. В конце сентября 15** затёртого года. Возможно, потому что, в тот — какой-то.. — день. Произошло что-то судьбоносное. Я встретила мужчину «всей своей жизни», или меня отправили на виселицу. Не знаю — что и судьбоноснее.
И прошедший, нежданный тёплый, ливень наложился — в схронах памяти — на выдающееся событие. И ассоциативная — лучшая во мне! — выдаёт запах. Ближнего рыбного базара, худющих блохастых дворняг, редко мытых человечьих тел, ростовщических тележек, красок расплодившихся «малых голландцев». И ещё — разношерстной городской средневековой всячины. Считай, при каждом дожде, виселице и мужчине «всей моей».
Если бы только порт во Фландрии будил во мне ароматические смеси. И следом, ворох возможных перипетий моей жизни. Моих. О чём и хвастать! Но сия диагностика сопровождает чрезвычайно много моментов бытия. Не то, чтобы — столбняком. Не приходя в сознание. Но боковым флёром, с отслеживанием причинно-итоговых. Будто, сижу в первом ряду — приставной стульчик — затрапезного кинотеатрика. И лицезрею глубочайшее ретро. А зал полон, не протолкнуться. Но все смотрят «своё кино». И только я — всехнее.
Спрашивается, зачем мне Антверпен, 16 век? Не оттуда ли, дует в уши и грозит отитом? Двусторонним, затяжным; с антибиотиками, в ж**у.
Да, Бог его! Всё равно, этим я не управляю. Пользуюсь? Может. Прекращаю по желанию. Иногда. Но живу, кажется, целую вечность. Просто, там — в райских кущах «ван дер..» — я помнила зной и суховей арабских пустынь.
Караваны.. Понурые верблюдицы, уставшие скакуны и всадники. И неистребимый испепеляющий жар от солнца..
Планида такая — помнить. Лишнее.
Когда-нибудь, текущие «прозы дней» у меня сплетутся. С первым снегом, выпавшем в середине октября. Или сильной грозой, накрывшей «ненавидимый прокуратором..» Или, чужой шумной свадьбой, промчавшейся мимо и зацепившей почему-то. Ассоциации — сложная штука.
И тогда, грязь и чернь, пережитой мерзости и горя. Перемешавшись, оттаяв и перемолов крупногабаритное. Будут выдаваться не знакомыми, и малознакомыми, и совсем неизвестными лицами, задействованных персонажей. А сполохами природных гарей, человеческих судеб и Божьего Провидения.
Так всегда бывает. В итоге..»