Мальчик ворвался в комнату к бабушке, но она или выключилась, или спала. Родителей не было, они пока не вернулись с работы, ни мама, ни папа. Мальчику было скучно. Он застыл напротив бабушки, долго рассматривая ее лицо, потом осторожно прикоснулся, потому что ему показалось, что оно очень холодное. Как лед. И такое же твердое. Но нет, оно было теплое. На коже от прикосновения расступились мягкие морщины. Бабушка не была роботом, она была просто старенькая. С тихим свистом дыхание вылетало из чуть приоткрытого рта, у уголков которого росли седые усики. Мальчику надоело рассматривать бабушку, и он пихнул ее в живот. Она вздрогнула и открыла глаза:
– Чего? Чего? – как закудахтала бабушка.
– Ничего! – засмеялся мальчик и убежал в другую комнату.
На полу были разбросаны кубики. Прикасаясь к их вершинам и граням, можно было добавлять углы и менять их форму, и затем соединять кубики между собой, строить причудливые башни. Через некоторое время кубики возвращали свою форму и башни рушились. Мальчик подошел к изображению своей мамы и папы на стене. Они улыбнулись ему и махнули рукой, но после этого снова застыли. Мальчик не помнил, почему настоящих маму и папу однажды заменили на синтетических. Ему стало грустно, но он сдержался, чтобы не заплакать. Он знал, что почти сразу откроется входная дверь в квартиру домой с работы вернется либо «мама», либо «папа». Они будут обнимать его, отвлекать, тянуть играть, и он снова забудет, что они ненастоящие, станет радостным и спокойным. Но потом, как сейчас, грусть вернется, и только ей он будет доверять.
Видимо, он был недостаточно осторожным, потому что послышалось, как кто-то весело и шумно снимает уличную одежду и уже зовет его. Но он не хотел откликаться.
Вскоре на пороге комнаты замерла мама и осторожно позвала его. Он сидел на полу и добавлял к кубику вершины, снова и снова.
– Милый, что с тобой? – сказал робот родным голосом.
Мальчик больше не хотел притворяться.
– Ты не моя настоящая мама. Уходи.
– Милый, не будь таким. Давай поговорим.
– Ты машина.
– Да, я машина. Я здесь с тобой, чтобы быть рядом.
– Но почему? Где моя настоящая мама?
– Ты ведь знаешь, – мягко ответил робот.
– Я знаю! – закричал мальчик, – они мертвые!
– Тише, мальчик мой, – ласково проговорил робот, – тише.
Мальчик заплакал. И рванул вон из комнаты. Но робот мягко поймал его и крепко прижал к себе. Мальчик в злости вырывался изо всех сил, яростно отбивался.
– Успокойся, пожалуйста, – уговаривал робот, – я здесь, чтобы помочь тебе.
– Я давно знаю, я с самого начала знаю! Когда вы пришли вместо мамы и папы. Я боялся вас. Но сейчас я вас не боюсь!
– Мы с тобой только на время, пока ты сам не решишь, что мы больше не нужны тебе. Пока ты не примешь то, что произошло.
Мальчик чувствовал, как злость вытесняет большая печаль. Как разрастается в нем становится чем-то невероятно огромным. Заполняя его тело, комнату, мир. Он очень устал. Но ему вместе с тем стало легче дышать. Больше не надо было притворяться, прежде всего перед самим собой, уговаривая себя, что мама и папа настоящие.
– Милый, твоих родителей воссоздали, насколько это было возможно, после аварии, тогда погибло очень много людей, скопировали их эмоции. Сделали нас похожими на них. Вложили в нас их сознание. Их любовь. И это ты должен чувствовать. Что она настоящая. Ее невозможно подделать. Ты ведь чувствуешь их любовь?
Мальчик обмяк в объятиях робота.
Они долго стояли, обнявшись.
– Я люблю тебя, мама, – прошептал мальчик едва слышно.
Хлопнула входная дверь, вернулся с работы папа. Он осторожно заглянул в комнату. Тихо поднял с пола кубик, который втягивал в себя иглы одну за другой.