Это случилось во Франции. Мы прилетели в Лион, был уже вечер. Жена устала, прилегла. И уснула.
А мне только это было и надо. Как только я убедился, что она крепко спит – бесшумно и резво покинул квартиру. Передо мной был вечерний город, старинный Лион, полный соблазнов.
И я точно знал, куда направляюсь. Приметил место, еще когда проезжали на такси. Оно светилось и манило, я тут же ощутил томление. Но жене ничего не сказал. Не надо ей знать о моей тайной страсти.
Это был магазин. Большой магазин.
Думаете, мне нужно было дорогое вино? Нет, к черту вино, да и не разбираюсь я в винах.
Мне нужен был сыр. Такой, с плесенью, с мучительным запахом, от которого у многих случается приступ тошноты, а для меня это – высшее наслаждение.
И я купил сыр, максимально пахучий.
Вышел из магазина, развернул и стал тут же жадно хомячить. Прохожие смотрели на меня как на дурака, но мне было плевать. Быть может, я вообще летел во Францию ради этой минуты.
Беда в том, что я не мог принести сыр домой. Жена ненавидит эти сыры, она считает, что я «извращенец и маньяк». А когда я однажды принес такой сыр и положил в холодильник – завернув в пять слоев – жена учуяла сразу. Объявила, что не ступит на кухню, пока «там эта мерзость». А лучше вообще уйдет из дома.
Передо мной стоял трудный выбор – жена или сыр. Если честно, минуту я колебался. Но все-таки рассудил здраво: сыр закончится, а жена – нет. И в результате останусь без сыра и без жены. Хотя, продолжал я размышлять, ведь если жена уйдет – я смогу покупать сыр в любых количествах и делать с ним что хочу. Даже спать вместе с ним. Разве это не счастье?
Но я оказался слаб и безволен. Я выбрал жену.
И с той поры вынужден покупать «эту мерзость» тайком, есть в закоулках, будто жалкий воришка. Потому что даже к приятелям не явишься с таким ядреным сыром: все тут же морщатся и прогоняют меня.
…Но все-таки случаются мгновенья блаженства. Как в тот вечер в Лионе. Ради них стоит жить. Ради этого сыра, ради этого густого и терпкого запаха, который сводит меня с ума. Который мое главное наслаждение в жизни. Такое редкое, такое запретное.
Алексей БЕЛЯКОВ