Уточняю: речь идет не о пьесе А.Н.Островского "Бесприданиица", а о фильме Э.А. Рязанова "Жестокий романс" как самостоятельной художественной единице.
Ну, как водится, женщинам в мужском мире отводится последнее место. Трудно было по женским персонажам выкрутить что-то из пьесы, кроме ходульных схем. Но двум актрисам это удалось. Отчасти потому, что их героини – женщины взрослые. А, значит, со своей историей и жизненным опытом.
Если матушка Ларисы (А.Фрейндлих) – вполне полноценный персонаж, то тетушка Карандышева (Т.Панкова) вовсе мелькает на экране несколько секунд. Но как! Сначала вполне соответствуя трактовке Островского: недалекая, жадненькая, гордящаяся своей хитроватостью, не имеющая понятия о «приличном обществе». Олицетворение болота, из которого Лариса готова бежать без оглядки. И вот убежала… И Ефросинья Потаповна сидит, уронив натруженные руки, и смотрит в спину единственному племяннику тяжелым, мудрым, все понимающим взглядом… Она видела горе, она знает его меру.
Госпожа Харита Игнатьевна Огудалова. У Островского – воплощение безнравственности, алчности, лицемерия, вместилище всех пороков. У Рязанова – несчастная одинокая женщина, тянущая ношу не по силам и уже давно надорвавшаяся. Стойкий солдатик, которого жизнь постоянно наотмашь бьет, а она поднимается, из последних сил, почти по привычке, машинально, как заведенная, уже не считая душевных ран и оставленных рубежей.
Да, она ошиблась со стратегией, сделав ставку лишь на красоту дочерей. Но поменять коней на переправе уже не в ее силах. Последний бастион, который она пока держит – внешние атрибуты хорошего общества. Можно ругаться с кухаркой из-за гривенника, но на столе будет вдоволь настоящего шампанского. Можно иметь одно платье, но с брюссельскими кружевами, из лучшей мастерской. Можно совсем потерять себя в сомнительной просьбе, но карточный долг зятя должен быть выплачен.
Вот только силы уходят, уходят… Все труднее выдавливать положенную улыбку, все тяжелее держать лицо в сложных разговорах. Как вымотанный пловец делает последние отчаянные, судорожные рывки, чтобы удержаться на поверхности, хватается за неверные соломинки, так и Харита Игнатьевна мечется, совершает ошибку за ошибкой. Пока ситуация уже окончательно не накрывает ее с головой.
И еще это жуткое, беспросветное женское одиночество еще не старой женщины. Как она робко ластится к Кнурову, прекрасно понимая, что шансов нет никаких. Как бледнеет после шутливых объятий Паратова (а он моложе-то ее лет на пять). Больно, обидно, бесприютно. Нет опоры, нет друга, впереди пропасть, за спиной пропасть… Плохо быть женщиной в жестоком мире.
Предыдущие статьи и обсуждения к ним здесь:
Часть 2. Паратов и его прототип
Часть 3: Шанс счастливого финала?
Часть 3а: исход игры в орлянку
Часть 4: Вожеватов - молодой и опасный
Часть 5: Кнуров - старый мастер
