Жизнь превращается в театр, если рядом другие.
Взаимодействие, живая, непосредственная коммуникация штука принципиально ролевая, и только наедине, сам себе собой собою говоря, личина уступает место присутствию.
Вообще, ежедневно держать пусть небольшую, но постоянную, серьезную, вдумчивую, многоопытную аудиторию - писать так, чтобы тебя читали, мало того, как-то реагировали, совсем не просто.
Благо, читатели, френды и друзья, спасибо им, доброжелательны и снисходительны, не размениваются на сплетни и пустяки, обиды или ссоры, и это по-настоящему мега-ценность.
У людей жизненного опыта не меньше моего, а может,поболее - всякого, разного, семейного, душевного, эмоционального или профессионального, и что им можно предложить такого сверхнового, архи-интересного или по-настоящему захватывающего - иллюзии, фокусы-покусы, сарказм, сатиру или шуточки в стиле стэндап.
Глумление над властью и сильными мира сего, истерическую заединость прогрессивного отрицания, сентиментального умиления или ортодоксальное непринятие современности.
Кошек, деток, психологию-сейчас, гибнущую экологию или полыхающий климат.
Нет, нет и еще раз нет, и уж совсем нет места профессиональному факту, истории или переживанию - тут кодекс.
Только саморефлексию, эволюцию мыслящего субъекта, внутреннее раскрытие того, что некогда было спрятано, забыто или предано забвению - апелляцию к вечности, человеческой душе, бессмертию, достоинству, любви и терпению.
И в этом смысле житейские обстоятельства - лишь опоры, вокруг которых движется мысль и речь, иллюстрации или поводы, и в результате не обязательно строгий вывод или набившая оскомину мораль, стопроцентная цитата, строчка, фраза или надежно одобряемый образ, скорее, дымка, сумерки, лирическое рассуждение, реминисценция, аллюзия, предчувствие, вопрос или многозначительная пауза.
Завершенная незавершенность, и целого слова мало.
В свое время можно было податься в судьи - предлагали, и на весьма приличном уровне, без вежливой шляпы или ни к чему не обязывающей болтовни - всерьез, почти официально.
Первый раз - в день похорон отца, второй - спустя пару месяцев, но уже в присутствии фундаментально важных лиц.
Отказался тогда и, если бы предложили снова, чего не случится хотя бы по возрасту, отказался опять.
Конечно, если рассматривать судейство исключительно как способ добывания благ - довольствия, статуса и гарантий, как нечто, что исполняется автоматом, без серьезной вовлеченности - типа мытья посуды, никто не любит, но приходиться, можно было призадуматься покрепче - посчитать деньги, часы, нагрузки, срок для почетной отставки, поделить пополам лист - слева "за", справа "против", или собрать военный совет в Филях.
Однако отвечал сразу, не раздумывая ни секунды, поскольку твердый ответ сам выпрыгивал изнутри - это было не кокетливое "я подумаю", "может быть", " ну, я не знаю, нужно многое взвесить", а твердое, решительное и недвусмысленное нет.
Долгая речь из одного слова, ибо не моя судьба, и точка, а то, что снаружи напоминает судейские повадки - аполлонизм, педантизм и дидактичность, решительность и наличие правового чувства, более того, стремление к свободе, справедливости и балансу, как результирующей двух сил, на душевном уровне, там где звучит нравственная мелодия, где проходят границы между я и не-я, мое или не мое, можно - не можно, быть или не быть, в совокупности таковым не является.
По частям, да - юридическое ремесло, профессиональная речь, правоосознанность, авторитет и харизма, дидактика и пафос, но, повторюсь, только по отдельности.
В собственной самости, онтологии, хотите, экзистенции, судейской фигуры не было и нет - только отец, поэтому не могу им быть - лишь сыграть, изобразить, притвориться, что противоречит самой сути и существу великой профессии - истовому, принципиальному и органичному служению триединству - закону, истине и справедливости.
Защитник, стражник, советник, консультант, спаринг-партнер, проводник, импровизатор, лицо, способное разыграть этюд, раскрыть стандарт, создать облако вариаций, часть из которых вполне соотносима с истиной, правдой или свободой.
Выпады, уклоны и уходы, качание и порхание - не только профессиональные навыки, но и мой органичный способ бытия - маятник, вечно совершающий сложное движение вокруг различных осей и ограничений - языковых, национальных, императивных.
Защитить, сохранить, найти выход, но ни в коем случае не вершить, тем паче, совершить или завершить чужую судьбу.
Конечно можно, более того, ужасно принято самообманываться, и будучи наедине с собой продолжать психологию - раскручивать снова и снова позавчерашний диалог - за себя и за того парня, растравлять истерику или топить из картинной позы.
Но зачем - разве, в качестве подготовки к следующему раунду, для усиления позиции, эмоциональной сборки или обретения иллюзии - тем более театр, просто одного актера.
Только истинный голос присутствия превращает закваску в вино, придает форму и очертания чувственно полагаемой сущности, оформляет мысль и бытийное состояние в слово, хотя вслух все равно пойдет от лица-роли, хотите, маски.
Согласитесь, слово, как то, что будет произнесено, уже подразумевает декламацию - актерскую подачу и соответствующую роль, и даже в самых обезличенных, протокольных интонациях сидит законоположный костюм.
Получается, когда наружу - маска, праведный гнев, оскорбленная невинность, безумствующий влюбленный, тысяча и одна ночь, более того, в зависимости от слушателя, ситуации или обстановки, меняется контекст, а значит, персонажи, и тогда Коробочка уступает Собакевичу, а сумма сыгранных ролей, добытых из одной маленькой речи, добавляет личности объема- ибо пока говорил, был разным.
Дополнительность бытия к речи.