На этой неделе работала с материалами о том, как врачам сообщать родителям о серьёзном диагнозе ребёнка, и осмысляла для себя чувства, которые вызывает чужая беда.
В институте я ездила делать новогодние открытки с детьми, у которых ДЦП. Волонтёры, которые уже участвовали в подобных мероприятиях, говорили: «деток очень жалко». Я думала, что мне будет трудно из-за жалости к ним, но нашла в себе совсем другие эмоции.
До сих пор помню девочку Вику, которая не могла говорить, но с невероятным упорством делала открытку для мамы. Я задавала ей вопросы и угадывала, что она хочет сделать, подавала материалы. Вика держала смазанную клеем нитку, я поворачивала картонку, получалась ёлочка. На вопрос «помочь написать?» она показала решительное «нет», и я придерживала ей открытку, пока она очень долго, старательно выводила «Дорогая мамочка, с новым годом!». Я помню Наташу, которая тоже не могла говорить, и рядом сидящие мальчики помогали мне понять идею её открытки. Сложную идею, детальную.
Было восхищение их решимостью, мужеством. Уважение. Желание помочь, чем смогу, за одну встречу дать как можно больше тепла, поддержки и добра. Похвалить, поддержать. Была боль от понимания того, как сложно этим детям, что у них не будет такого будущего, какое есть у других. Но это не жалость.
Жалость появляется к кому-то беспомощному, брошенному котёнку, Жертве. Включаешь режим Спасателя, берёшь на себя ответственность за него и причиняешь добро. Мне больше нравится создавать отношения равных людей, одному из которых в данный момент может быть больно, а второй может быть рядом и давать опору. И в этом нет позиции сверху: это со-чувствие, уважение личности к равной личности, вне зависимости от возраста и условий.
Я рядом. Я тебя слышу. Я разделяю твою боль. Я с тобой.
Иногда это единственное, что мы можем друг другу дать, но это уже многого стоит.
Источник и автор - психолог Анна Зайцева: