Господь не обещает Своим ученикам, что до конца времен христиане будут крепки в вере, как раз наоборот: Он говорит о том, что «по причине умножения беззаконий во многих охладеет любовь» (см. Мф. 24, 12). Этим путем оскудения веры и любви идет человечество. Христианин не изъят из этого процесса и болен всеми болезнями мира, главная из которых — теплохладность, в том числе и в молитве. Когда человек холоден, он не молится вообще, когда горяч — молитва его живая, настоящая. Когда теплохладен, то есть не холоден и не горяч, то даже если и молится, то молитвой это сложно назвать…
Вера и молитва… Они непосредственно связаны друг с другом. С одной стороны, молитва является следствием веры, с другой — вера черпает силы в подлинной молитве. Но важно при этом понять, что существует и зависимость молитвы от жизни как таковой. Вот человек исполняет молитвенное правило и старается, молясь, заключать ум в слова молитвы, он и правда трудится, но не видит результата этого труда, потому что сердце его остается совершенно холодным, бесчувственным. Почему? Ведь он просит в утренних молитвах у Бога милости на Страшном Суде, спасения души — того, что является самым важным, самым насущным. А потом… Потом выходит из дома, отправляется по делам и самой жизнью своей доказывает, что все, о чем он просил только что, ему и не нужно, что все это его совершенно не заботит. Как же при этом молитва может быть живой? Если же мы, наоборот, проживаем день, помня об утренних прошениях, соотнося свою жизнь с ними, когда они оказываются рождены нашей жизнью и составляют с ней единое целое, тогда мы начинаем молиться иначе.
Однажды некий монах спросил у старца Паисия Афонского, почему Иисусова молитва ничего не меняет в его сердце, хотя он совершает ее «по всем правилам». Старец ответил так: «Замечаешь ли ты людей вокруг себя, их боль, несчастья? Когда чужая боль станет твоей, тогда твое сердце откликнется на молитву». Мы зачастую разделяем молитву и жизнь. Желаем испытывать ощущение близости Божией, а когда Господь через людей и обстоятельства стучится в сердце, мы не открываем. Нежелание и страх жить подлинной жизнью, впустить в нее других людей с их болью и радостью — одна из самых главных бед современного человека. Какой может быть молитва, если человек Бога в своей жизни замечать не хочет?
Не меняясь, не работая над собой и чувствуя при том, что молитва остается бесплодной, человек скоро приходит к выводу: молись — не молись, разницы нет. И первоначально усердная молитва в жизни такого человека становится формальной, сокращается, а затем исчезает совсем.
Из книги "Игумен Нектарий (Морозов). Подвиг сердца".