Футбол в Баку был популярен во все времена.
Его играли все и всегда. Любой пустырь или ровная площадка тут же превращались в футбольное поле.
Если у кого-то был мяч, значит был и футбол. Причем мячом мог служить любой условно круглый предмет.
Играли камерами, мячиками от большого тенниса, ветошью, обвязанной бельевой веревкой. Школьным хитом был ластик (стирательная резинка) или просто скомканный плотно лист бумаги.
На школьном паркете во время перемен проходили настоящие футбольные баталии.
Я видел футбол на свадьбе (ресторан ГАЯ), в очереди в поликлинике, в аэропорту и на железнодорожном перроне, и даже, как это кощунственно не звучит, на похоронах, в ожидании выноса тела.
Стоило коснуться земли чего-то отдаленно напоминающее мяч, пнуть его пару раз, и тут же начиналось ...
А пляжный футбол? Это разношерстное пиршество спортивного духа, уравнивающее 14-летнего подростка и пузатого дядьку в летах.
Стандартный бакинский вопрос "В футбол играешь?", который мог быть обращен абсолютно к любому пляжнику, почти всегда имел положительный результат. Команды набирались с молниеносной быстротой.
А потом, уже надо было подходить парами, чтобы включиться в игру. При этом брали в игру почти всегда. Поэтому матч начавшийся 6 на 6, мог постепенно превратиться в 16 на 16.
Это уже мало напоминало саму игру, но отказывать желающим было не принято.
"Нефтчи" (Нефтяник)
Такое отношение к футболу нее могло не сказаться на болении — в Баку по футболу фанатели чудовищно.
Матчи бакинского "Нефтчи" всегда собирали 45-тысячные аншлаги. И если "нефтяники" выигрывали, а дома они всегда играли хорошо, то это был праздник для всего города.
Не имело значения кто за кого болел (я например всю жизнь был поклонником киевского Динамо), столичную команду обожали.
Русские, армяне, лезгины, евреи, татары — все кто был объединен одним словом "бакинец", бурно болели за СВОЮ команду.
И ведь сама команда представляла собой международный интернационал. Анатолий Банишевский, Казбек Туаев, Эдуард Маркаров, Виталий Шевченко — это лишь малая часть бакинцев игравших за Нефтчи и сборную СССР.
Но один раз в году единству бакинских болельщиков наносился "подлый" удар — часть их начинала болеть против родной команды.
Нефтчи-Арарат
Сколько раз, еще в советские времена, я спорил со своими армянскими друзьями, что они не бакинцы. Не со всеми конечно. В том круге, где я общался большинство армян продолжало болеть за Нефтчи, когда он встречался с Араратом.
Но был такой Сергей Амбарцумян с которым мы спорили до хрипоты.
Я пытался доказать, что невозможно быть бакинцем и болеть против своей команды, а он утверждал,что я рассуждаю "как чушка" — не могу понять высоких материй ... и еще постоянно что-то говорил про материнское молоко.
На стадионе творилось тоже самое, но помноженное на тысячи распаленных болельщиков.
Бывало приходили два друга, а после входа на стадион разделялись. Один шел на первые три сектора, которые отдавались болельщикам ереванского Арарата, другой на сектора Нефтчи.
Часто после игры не хотели друг друга видеть.
Мне приходилось общаться с бывшими футболистами Нефтчи. Вспоминая эти встречи, они говорят о жутком ощущении, когда против тебя болеют на родном стадионе.
Это был единственный день в городе, когда бакинцы ощущали, что среди них есть "пятая колонна".
Я выражаюсь в современных терминах, но вспоминая те ощущения, помню обиду, непонимание, чувство предательства ... как будто твой родной брат в трудную минуту поддержал не тебя, а твоего противника.
Справедливости ради надо отметить, что было много армян и на секторах Нефтчи, они яро болели за бакинскую команду и это было здорово. Это были истинные бакинцы, по духу и по мыслям.
1984 год
В Баку жило почти 500 000 русских, большинство из них болели за московский Спартак. Много было болельщиков Торпедо и Динамо. Но я ни разу не видел, чтобы они шли толпой болеть за "свою" команду.
В основном болели за Нефтчи, но если за противников, то сидели вместе со всем, в общей дружеской компании, подкалывая друг друга.
Для части армян, в основном арменикендских и завокзальных, боление превращалось в некий вызов. В демонстрацию даже не знаю чего.
Мы снимали короткое время квартиру на 8-ой завокзальной. Я помню, как перед матчем Нефтчи-Арарат собирались несколько дворов и толпой шли болеть. Ходили по квартирам и спрашивали: "Идешь на футбол?"
Все это конечно было без агрессии, но вопрос "прочему"? Почему надо было обособляться, собираться в толпы по 30-50 человек, которые возле стадиона превращались в многотысячную мононациональную массу.
Получалось 3/4 стадиона занимали бакинцы — азербайджанцы, русские, армяне и другие народы, которые сидели вперемешку, а 1/4 — чисто армяне, при этом называвшие себя тоже бакинцами.
Все это создавало вокруг игры Нефтчи-Арарат нездоровую обстановку, для Баку совершенно не привычную — часть горожан группировалась по национальному признаку.
Это трудно объяснить словами. Тем более для времен СССР, когда люди не задумывались о плохом. Но было какое-то тяжелое чувство, когда ты видел, что гол забитый в ворота твоей команды, на родном стадионе, вызывает дикий восторг у твоих соотечественников.
Наверное тоже самое ощутили бы болельщики Зенита, если бы на его домашней игре с Рубином, половину стадиона составили коренные питерцы с татарскими корнями, рьяно болеющие за Рубин. Наверняка дошло бы до побоища.
Один раз такое произошло и в Баку. В 1984-ом.
Нефтчи выиграл у Арарата в 1983 году 3:0, поэтому на игру все собирались в хорошем настроении. Соответственно болельщики Арарата были заведены и особенно многочисленны.
Я был на той игре. Она проходила в канун 9 мая, в период "межцарствования", когда ушедшего в мир иной Брежнева заменили телом Черненко. Тогда я впервые услышал национальные кричалки.
Запомнил это потом-что сидевший со мной рядом товарищ-армянин сильно возмущался "национализации футбола".
Если раньше болельщики Арарата кричали что-то типа "Арарат - Арарат!" или "Арарат не робей, Нефтчи гол скорей забей", то в тот день было что-то на армянском языке (от чего у товарища горели кончики ушей).
Сама игра развивалась чудовищно для Нефтчи. Пропустив два гола подряд в середине первого тайма, команда так и не нашла в себе сил переломить ситуацию.
И стадион "взорвался".
Рассматривая ту ситуация с сегодняшней позиции, я иногда думаю, что это была спланированная акция.
В тот сезон Нефтчи страшно засуживали, он шел на последнем месте после 8 туров, а встреча с Араратом стала пятым поражением подряд.
Атмосфера перед тем матчем подогревалась даже во всесоюзных СМИ. Хотя обычно на игры между командами-аутсайдерами никто не обращал внимания.
Но все планы разрушились из-за незнания бакинского характера. Гнев от несправедливости вылился не на противоположную сторону (наверняка были уже заготовлены операторы с камерами), а на неодушевленные предметы. Пострадали несколько милицейских машин и камнями были разбиты несколько витрин.
Больше всего конечно досталось самой команде. Но это в традициях футбольного боления — "от любви до ненависти ..."
На следующий день все пришло в обычную норму. На 9 мая все пили за Победу и братались в пьяном кураже.
Баку быстро забывал обиды и прощал предательство.
Через 6 лет эту ошибку уже не повторят. Изгонят в1987 году, из Армении, 130 тыс. азербайджанцев, не дадут им заселиться рядом в Карабахе, а привезут к Баку. Три года буду мурыжить людей в палаточных городках, чтобы потом достать давно приготовленные камеры.
ПС. Самой большой потерей того матча стал уход из футбола блестящего Самеда Курбанова (по прозвищу "Жигули"), заводной десятки и мозга Нефтчи.
