Часть 2
После смерти матери ничто не держало Наденьку в деревне. Дом было жалко оставлять. В нём они прожили с мамой всю жизнь, здесь она мечтала, взрослела…
«Ну и пусть. Я больше не могу так жить. Он просто убьёт меня однажды. Или я его… Бежать. Все обдумать и бежать так, чтобы не смог догнать, вернуть», - думала Наденька долгой бессонной ночью после очередного избиения мужем.
«Ночью не ходят автобусы, пешком далеко не уйду. Отпадает. Днём меня могут увидеть соседи, выдадут, догонит. Нет. Остаётся раннее утро. Первый автобус отходит из соседней деревни в семь часов с минутами. Утром он спит крепко, до восьми. Если встану рано, тихо выскользну, успею к первому автобусу. Снег под окномами, следы оставлю… А если огородами, через участок тёти Нюры?»
Уснула только под утро. И ещё затемно проснулась от ужасного сна, в котором задыхалась, стараясь убежать от мужа, а он догонял и душил её. Открыла глаза. Сердце билось у самого горла, воздуха не хватало. Тяжёлая рука мужа лежала на её груди.
Днём украдкой, когда Василия не было дома, собирала всё необходимое. Спрятала рюкзачок под сеном в дворовой пристройке. Василий видел, что жена изменилась. Замечал в её взгляде, в складке у рта непокорность, решительность. «Что-то задумала». И присматривался настороженно. Но вечером напивался и нещадно бил, вымещая на ней злость, ревность, подозрительность и нелюбовь…
Наденька, наконец, решилась. Ночью глаз не сомкнула от волнения и страха проспать. Когда стало невмоготу лежать без движения, осторожно вылезла из-под одеяла. В ночной сорочке выскользнула в сени, притворив тихо за собой дверь. Промёрзшие доски обожгли босые ноги. Поежилась от холода, отнявшего в один миг все её тепло. Тихо оделась в оставленную с вечера в сенях одежду, накинула сверху старенькое пальто, сунула ноги в сапоги. Её трясло от холода и страха.
Осторожно, чтобы не скрипнуть половицами, спустилась в пристройку, вытащила рюкзак из-под соломы. В темноте нащупала задвижку и медленно, как можно тише, открыла дверь на улицу.
От белого снега да звезд на небе достаточно светло, всё видно. Сердце защемило от тоски. Бежит из собственного дома, а что ждёт впереди? Взяла себя в руки, прикрыла дверь и через несколько шагов оказалась на соседнем участке. «Хорошо, что нет забора. А Василий порывался поставить».
Каждый шаг отдавал болью в груди. «Господи, все тело болит от побоев. Изверг». Накануне особо зверски избивал, унижал и приговаривал, что если ребенка родить не может, зачем ему такая шалава…» Наденька тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Второго шанса убежать может не быть…
Снег под ногами предательски поскрипывал. От дома тёти Нюры к бане в конце огорода шла расчищенная тропинка. Наденька быстро по ней добежала до забора, открыла калитку и провалилась в рыхлый снег по колени. От неожиданности чуть не вскрикнула.
Увязая в снегу, добралась до дороги, по которой машины проезжали мимо в соседние деревни. Не обращая внимания на набившийся в сапоги снег, на боль в груди, не оглядываясь, бросилась бежать по колее, наезженной машинами и тракторами.
Дорогу знала хорошо, могла и вслепую добежать. От чувства свободы и волнения сердце стучало гулко и часто. Рюкзачок бил по спине. Наденька торопилась. Специально вышла раньше, чтобы ни с кем не встретиться, чтобы никто не рассказал мужу…
Вскоре дорога круто повернула за край леса, и родная деревня скрылась за стеной пушистых елей. Перешла на быстрый шаг. Стало жарко, морозный воздух обжигал горло, когда вдыхала ртом, ресницы покрылись инеем. Вдалеке показались силуэты крыш домов.
Вот и крытая остановка на небольшом расстоянии от последнего дома. Под навесом на лавочке в углу сидит парень, надвинув шапку на глаза, уткнувшись носом в поднятый воротник куртки. «Тоже прячется от кого-то. Еще целый час до отправления автобуса ждать».
Наденька знала, что автобус стоит у дома водителя. Нашла избу и постучала в высокое окно, привстав на цыпочки. Полная растрепанная женщина выглянула, отодвинув край кружевной занавески. Махнула рукой, показывая на дверь.
- Что надо? – спросила неприветливо, выглянув в узкую щель.
- Холодно ждать. Попросите мужа, чтоб впустил в автобус, пожалуйста.
Не холода боялась Наденька, а Василия. Хотелось спрятаться побыстрее от посторонних глаз.
Женщина заворчала, но из-за ее спины выглянул водитель лет пятидесяти, седой и полный, как и его жена. Он жевал, доедая свой завтрак.
- Погоди, Маруся. – Окинул быстрым взглядом девушку, приметив раскрасневшееся лицо, горящие глаза, выбившиеся волосы из-под пухового платка. - Иди к автобусу, сейчас приду, - сказал молоденькой девушке.
Снег в сапогах растаял. Мокрые ноги мёрзли, вспотевшую спину прихватывало морозом. Она еле дождалась, когда выйдет водитель. Он, молча, забрался в кабину и открыл двери, которые со свистящим шумом разошлись в стороны. Наденька тут же поднялась в салон, дрожа всем телом.
- Спасибо. – Она задержалась немного у кабины. - Если Василий будет меня искать, тракторист наш, вы меня не видели, не увозили, хорошо? Очень прошу.
- Под дальним сиденьем одеяло старое лежит, укройся. Я оставлю печку включенной. Грейся. – Водитель мотнул головой себе за спину.
- Спасибо, - Наденька сверкнула глазами, в которых стояли слезы то ли от благодарности, то ли стыда.
Водитель кивнул и вылез из кабины. Наденька прошла в самый конец салона, вытащила одеяло, укуталась и села в самый угол на заднем сиденье.
***
Василий проснулся поздно. Голова болела, во рту пересохло. Встал и сразу понял, что жены нет. Печь остыла, в избе холодно и тихо. Осмотрелся. На вешалке у двери нет пальто и сапог у печки. «Куда черти унесли? Печь не протопила. Задам ей, как вернётся», - зло подумал он. Подождал немного. Но Наденька не появилась. Бросился к шкафу, где хранились деньги. Сначала выдохнул облегчённо – на месте. Потом понял, что половины нет.
- Сбежала, сука, - сказал вслух и сплюнул прямо на половицы.
Надел полушубок, шапку, валенки и вышел на улицу. В утренних голубых сумерках увидел старые следы перед крыльцом. Из печных труб на крышах почти всех домов деревни вверх поднимались ровные столбы дыма в светлеющее небо.
Быстро дошёл до дома родителей, постучал. Мать тут же открыла дверь, удивленно спросила, что случилось.
- Надька не приходила? – вместо ответа спросил Василий.
- Нет. Что, сбежала все-таки? Говорила, умерь свою злость, не бей. Проучил раз и довольно. Сам виноват. – Набросилась на Василия мать.
- Найду тварь, убью! – бросил сквозь зубы и пошёл прочь.
На улице светало быстро. «Воротится сама. Куда ей деваться? Нет у неё никого». Вернулся в остывший пустой дом и, нераздеваясь, налил в стакан остатки водки.
***
Народу в автобусе мало. По дороге подсаживались люди. Наденька поначалу со страхом всматривалась в них, боясь увидеть Василия. Но бессонная ночь дала о себе знать, укачало в тепле, и она под гудение мотора и негромкий гул голосов уснула.
Проснулась от шума и движения в салоне. Пассажиры собирали свои вещи, застегивали куртки и шубы. Наденька хзрасчистила наледь со стекла. В образовавшееся маленькое окошко увидела многоэтажные дома города. Приехали.
Вышла на вокзале и задумалась. Денег хватит или на дорогу в другой город, подальше отсюда, или, чтобы снять комнату на первое время. Знакомых нет. Но если Василий вздумает искать её, так везде найдёт. Этот город хоть не совсем чужой.
Наденька села на маршрутное такси и поехала в областную больницу. Сколько раз с матерью приезжали туда, всегда видела объявление на двери, что требуются санитарки.
Охранник при въезде на территорию больничного городка указал на двухэтажное здание, где находится администрация больницы.
- Трудовая книжка есть? – задала вопрос молодая девушка в отделе кадров.
Про неё Наденька и не подумала, не взяла.
- Нет, не работала еще после школы, ухаживала за больной матерью, - соврала и даже не покраснела.
- Это хорошо. Значит, сможешь у нас работать. Паспорт?
Наденька достала паспорт и положила на стол.
- Пиши заявление. – Девушка положила перед ней листок бумаги и ручку, продиктовала, как писать. - Когда приступить к работе сможешь? – спросила равнодушно, пока Наденька непослушными пальцами выводила слова.
- Могу прямо сейчас, – ответила с готовностью.
- Хорошо. Иди в травматологическое отделение, найди старшую сестру Марию Николаевну. Она всё расскажет и покажет. Да паспорт возьми! - услышала Наденька уже в дверях.
Мария Николаевна оказалась строгой и неприветливой женщиной за пятьдесят, в белом халате и шапочке, из-под которой не выбивалось ни одного волоска.
Окинула взглядом явно деревенскую девчонку. Достала из шкафа халат и платок.
- Одевай. Вешай одежду вот в этот шкаф. Сменной обуви нет? Вот, прежняя санитарка оставила. - Она поставила перед новенькой разношенные шлёпанцы.
Наденька от радости, что так быстро нашла работу, начала быстро переодеваться.
- Откуда синяки? – резко спросила старшая медсестра.
Наденька застыла с кофтой в руках. Скрывать, врать не стала.
- Муж бил. Сбежала, – сказала осторожно.
- За дело или пил?
Промолчала.
- Так. Значит, и жить тебе негде, - не спрашивала, а утверждала Мария Николаевна. - Да не смущайся. Я тоже из деревни. Печной запах от одежды ни с чем не спутаю. У нас тут старушка одна лежит. Родных нет. Выписать пора, а кто за ней ухаживать будет? Вот и держим здесь. Я поговорю, может, возьмет тебя к себе. Ты присмотришь за ней, еду будешь готовить, убирать. У тебя крыша над головой будет, и платить не надо за комнату.
Наденька не ожидала от строгой начальницы такой готовности помочь. Сглотнула слезы благодарности.
- Не вздумай плакать! - прикрикнула старшая мелдсестра. Пойдем, покажу объем работы. И смотри, не балуй у старушки. Пятно на больницу ляжет, если что.
Наденька не могла говорить от переполнявших её чувств, лишь кивнула.
Продолжение следует