Пасмурно, но не холодно - самое то и пора возвращаться в зал, правда, боязно - там же люди.
Как-то приспособился - турник, гантели, быстрый шаг, но не хватает приседаний, жима, штанги - благого усилия и запаха железа.
Вместо зарядки уборка - наклоны, ползания, махи шваброй, турник как спасение, а вечерний шаг, три в одном - удовольствие, аэробика и общение.Тем не менее, охота в зал.
Из мечт остались джаз-квартет и консервативно-регулярный семинар - философия, литература и антропология с историей.
Вот идея биг-книги не созрела, скажу больше, даже не витает, хотя воинский дед говорит пора - лабораторный роман, адвокатская сага или повесть о нерешительном культуристе, а может все сразу, типа Алкоджаз семьдесят четыре.
Подождем. Понедельника, предзнаменования или иного метафизического намека.
Согласитесь, душа похожа на маятник - равновесие и покой, амплитуда, период и собственная частота.
Моя, это алмазный септ-аккорд из Пинк Флойда - тым-дым, тым-дым.
Начало. Одухотворение. Так качается личный маятник, отсюда стартует усилие, рассуждение или восприятие, заходит текст и музыка, пластика и полотно - летний перебор оконной занавески - па-па, ма-ма.
Неслучайно, Солярис и вообще, Тарковский, где все движется именно так - в этом такте и на этой частоте - взгляды, размышления, слова и невесомость.
Тым-дым, тым-дым - слабенький голос флейты в горном ущелье, дудук или нино. Без торопливости, сбивок или суеты, ложного пафоса или трагического безмыслия, тым дым, тын дым.
Поэтому пешком - поначалу неспешно, со вздохом, и только потом психология - задача, возбуждение и квантовый скачок на другую орбиту - две частоты, четыре, восемь, и когда поймал, ухватил, зацепился - импровизация и свобода.
Штанга, подтягивание - концентрация, накопление и взрыв, сверхусилие, подвиг.
Псалом Давида, Экклесиаст - суета сует, все суета, тын дым, тын дым, род проходит и род приходит - тын дым, тын дым, и плавное вершение - земля пребывает вовеки.
Лента Мебиуса, что было, то и будет.
Горе тому, кто стреляет по птице, рвет струны или пытается раскачать Фуко, хуже, остановить, ибо спешит солнце к месту своему - туда где оно восходит.
Вечером потекли по струнам осенние листья - сами, без посторонней помощи.
Элегично, медленно, словно магелланово облако или тягучий, темно-синий, сумеречный феодосийский вечер.
Горизонт потемнел, на волнах запенились, залепетали буруны и барашки, нахмурился покрытый патиной прибрежный памятник маринисту, и только опутанный канатами музей Грина стоял настежь - предчувствие любви, завершенное словом чувство.
Медленный фокстрот.