В январе 1960 года четверка советских военнослужащих оказалась на барже в открытом океане. С запасом продуктов на 3 дня. Практически без пресной воды. На этом пайке молодые ребята провели 49 дней в борьбе со стихией и голодом. Без радиосвязи. На маленьком суденышке с пробоиной.
Когда я читала эту историю еще в кратком изложении, то первым и вполне логичным вопросом был: "Как? Как такое возможно?"
Стала с одержимостью искать другие источники информации. Наткнулась на документальный фильм. Долго и настойчиво пыталась раздобыть и художественный (безрезультатно, т.к. он находится в запасниках Госфильмофонда и не оцифрован). Читала статьи об этих людях. Рассказывала близким. И всякий раз бежали мурашки.
Кратко об истории этого дрейфа
17 января 1960 года, примерно в 9 утра, возле Итурупа - одного из Курильских островов - начался шторм. Он был настолько сильным, что сорвал со швартовки самоходную баржу "Т-36". На ней было 4 члена экипажа. 2 украинца, русский и татарин:
✅ Младший сержант Асхат Зиганшин (21 год).
✅ Рядовой Анатолий Крючковский (20 лет).
✅ Рядовой Филипп Поплавский (20 лет).
✅ Рядовой Иван Федотов (20 лет).
Экипаж приложил все силы, чтобы удержать баржу в пределах залива. Однако сила стихии оказалась сильнее. А запас топлива был полностью израсходован. В ночь с 17 на 18 января баржу унесло в открытый Тихий океан.
В общей сложности баржа дрейфовала 49 суток. От места швартовки она удалилась на 1700 км.
7 марта 1960 года баржа была обнаружена и спасена авианосцем "Кирсардж" (США).
Кто выносливее: мужчина или женщина?
Как человек может оставаться Человеком в таких условиях? Казалось бы, все инстинкты выживания против того, чтобы делиться с ближним. Особенно, когда речь идет о мужчинах. Блокадный опыт Ленинграда показал, насколько женщинам легче справляться с голодом. А тут - здоровые молодые парни, физическая работа. И 49 дней дрейфа. Из которых последние прошли вообще без еды.
В двух словах о мужской и женской выносливости
Женщины в среднем слабее мужчин (в физической силе), однако более выносливы. Резервы организма даются нам с запасом, чтобы вынашивать, рожать и вскармливать детей. Тут работают несколько факторов:
✔ У женщин - две X-хромосомы. А у мужчин - одна. Вторая, как известно, Y. X-хромосома гораздо крупнее и содержит больше генов. Женщина намного легче переносит усталость, голод, стрессы и заболевания. И живет дольше.
✔ У здоровых мужчин практически нет подкожного жира. И, хотя мужская мускулатура в среднем развита лучше женской, она не помогает в выносливости, а только в выражении физической силы. У женщин же стратегический запас жира предусмотрен природой. Особенно в бедрах и области живота. Это помогает организму компенсировать дефицит еды в случае необходимости.
✔ Каждые 10 лет способность выдерживать высокие нагрузки у женщин снижается только на 2%, а у мужчин - на 10%.
✔ Гормональная система у женщин способна быстро перестраиваться в стрессовой для организма ситуации, позволяя ему выдерживать продолжительное негативное воздействие. Так во время блокады у женщин останавливался менструальный цикл. И возобновлялся после того, как рацион питания улучшался. Поэтому женщинам проще адаптироваться.
Почему пишу об этом так подробно? Случай, где бы женщина продержалась на таком скудном пайке в течение 49 дней, меня бы сильно не удивил. А тут речь о молодых мужчинах. Их подвиг выживания стал настоящим откровением.
О барже
Чтобы представить хоть отдаленно все сложности дрейфа на такой барже, нужно знать о ней основные факты. Баржа использовалась в хозяйственных целях. В частности, для разгрузки судов. Не каждое судно может подойти к берегам острова, где в заливе - каменистое дно и небольшая глубина.
Экипаж обычно жил на барже. Для этого на ней в кормовой (задней) части находится кубрик - жилое помещение для команды. В кубрике баржи "Т-36" умещалось 4 койки, маленькая печка и переносная радиостанция. Мыться ходили в баню на острове.
В зимний период баржи не использовались, так как штормы в Тихом океане - знатные. Поэтому все самоходные баржи были вытащены на берег в декабре 1959. Нужно было провести плановые ремонтные работы. Неприкосновенный запас продуктов из расчета на 10 суток сгрузили на берег со всех судов. А так на барже бы был приличный запас: тушенка, сгущенка, мешок картошки, чай, сахар, галеты.
Вскоре пришел приказ: подготовиться к разгрузке последнего судна, которое запоздало. И было решено спустить на воду 2 баржи: "Т-36" и "Т-97". Каждой дали 1,5 тонны дизельного топлива. А 15 января выдали запас питьевой воды и продовольствия на 3 дня.
К бочке, расположенной в 150-200 м от берега пришвартовали "Т-36", а к ней - "Т-97".
Об экипаже
Четверо 20-летних ребят, среди которых самому старшему исполнился 21 год - сейчас бы их назвали едва ли не подростками по возрасту. Мало кто теперь воспринимает всерьез молодых людей в таких годах. Я не буду углубляться в тему про инфантильность и "раньше трава была зеленее", однако в середине прошлого века, действительно, взрослели-таки раньше. И эта история - живое доказательство.
К слову, один из участников - Иван Федотов - в свои 20 лет уже не просто был женат, а готовился стать отцом. Юная супруга должна была родить ребенка в феврале. Да и в экипаж Иван попал случайно, всего за 2 недели до происшествия. Предыдущий новобранец отравился угарным газом от печки, и на замену ему прислали Федотова.
Именно воспоминания Федотова впоследствии станут одним из самых ценных источников информации об этом происшествии. Его размышления отражены в книге "49 дней в океане". Я ее прочитала.
Задумчивого и молчаливого Асхата в день знакомства Федотов посчитал увальнем. Однако вскоре понял, что за медлительностью кроется уверенность в своих силах, а за немногословностью - скромность и сердечность. Когда Зиганшин помогал кому-то, то делал это сразу, без рассуждений и лишних слов.
Все военнослужащие экипажа баржи относились к штату гарнизона острова. Поэтому и звания у них - как у сухопутных, а не в морфлоте: рядовые вместо матросов и младший сержант вместо старшины 2 статьи.
Шторм
1. Перед штормом
Федотов рассказывал, что на Курилах ветер - особенный и очень промозглый. Он пробирает до костей, и от него не спасет никакая теплая одежда.
В предыдущие 2 дня экипаж нахлебался и волн, и ветра: ребята занимались буксировкой плотов, которые стояли на рейде. И два дня от рассвета до заката таскали сплотки к берегу, мотаясь с одного пенного гребня на другой. Рискуя тем, что баржу может выбросить на бревна и перевернуть.
В итоге справились с заданием и 16 января поставили баржу на пирс. Парни торопились: хотели успеть в баню. После промозглого ветра и таких физических нагрузок баня воспринималась как удовольствие №1. С веничком и жарким паром.
После бани вся команда, кроме Зиганшина, отправилась смотреть фильм "В мире безмолвия". А Асхат не решился оставлять баржу без присмотра и отправился на нее.
Тот самый фильм 1956 года, который смотрела команда перед штормом:
Когда экипаж вернулся, то собрались в машинном отделении греться, и Федотов рассказывал не только содержание фильма, но и про Красное море, аквалангистов. При этом баржу раскачивало все сильнее. И вскоре Федотов заметил, что Асхат больше прислушивается не к рассказам: его напрягал скрип буксирных канатов, вой ветра и усиливающаяся качка.
2. Начало шторма
17 января 1960 года, ближе к полуночи, в Тихом океане начался шторм. Как рассказывал потом экипаж: грохот волн напоминал канонаду. Настолько громким был гул, с которым океанский вал бил о камни. А столб воды после удара поднимался как от взрыва.
И в тот момент, когда Федотов продолжал рассказывать про аквалангистов, баржа вдруг резко накренилась. Раздался удар, похожий на стук молота. Баржу сразу метнуло в сторону.
Зиганшин произнес спокойно и без крика:
-- Трос лопнул.
И скомандовал запустить моторы. После чего выскочил из кубрика, а за ним - Федотов.
Во время шторма, действительно, лопнул трос, который соединял баржи с бочкой. В полной темноте экипаж видел, что вдали виднеются огоньки берега. А рядом - сигнальный свет соседней баржи, "Т-97". Сначала пытались подойти к ней ближе, чтобы сцепиться и удерживаться рядом. Но волны откидывали дальше и дальше.
На самом деле ситуация была привычной для экипажей барж. Такие явления происходили и раньше. Федотов в своей книге рассказывал, что не было тревоги, унывать было некогда - каждый работал за пятерых. И он полагался на товарищей, которые уже имели опыт борьбы со стихией. Порой волны поднимались такой высоты, что были похожи на скалы. И Зиганшину удавалось, приложив неимоверные усилия, повернуть штурвал так, чтобы "скала" рухнула не на палубу, а где-нибудь сбоку.
Экипаж действовал по инструкции: на барже были запущены оба двигателя. Радиосвязь с берегом поддерживалась каждые 10-15 минут.
Однако в какой-то момент рация вышла из строя после очередной встряски. Полчаса команда боролась со стихией один на один. Пока Асхат не потребовал наладить рацию во что бы то ни стало. Потому что хотел получить одобрение командования, чтобы экипаж выбросился на отмель.
Крючковский занялся рацией. Ему удалось наладить связь. И с берега дали разрешение выброситься на песчаную отмель. Это был отчаянный шаг, но единственный шанс на спасение.
Также по рации пришла метеосводка: восточный ветер - 30 м/с, временами - 40-50 м/с. Это был не просто шторм, а ураган. Который считался редкостью даже для Курил.
Позже стало известно, что баржа попала в тайфун, зародившийся в тропических широтах Тихого океана. В этом бурлящем котле, как рассказывал Федотов, даже крупные суда терпели бедствие. А что говорить о хрупкой барже.
Борьба со стихией шла более 10 часов. Каждые 45-50 минут баржу начинало прибивать к берегу, двигатели снова запускались. И так час за часом. Час за часом...
Экипаж баржи бросал якорь, но раз за разом попытки оборачивались неудачей. Мешал сильный ветер и плохая видимость. Берег практически не просматривался. Снегопад чередовался с ливнем.
3. Попытки выброситься на берег
Первая попытка приблизиться к берегу обернулась неудачей: произошло столкновение со скалой с говорящим названием Чертова сопка. К счастью, судно не разбилось - удалось проскочить между камней. Но появилась пробоина, через которую вода начала затапливать машинное отделение.
Зиганшин стал направлять баржу на песчаный берег, где экипаж смог бы выброситься. И практически удалось дойти, даже коснулись днищем грунта. Однако тут закончилась солярка...
Крючковский в моторном отделении старался выжать из двигателей все возможное, чтобы баржа могла пристать к берегу. Но суденышко сносило в 5 раз быстрее, чем работали моторы (по расчетам Зиганшина).
Экипаж предпринял еще одну попытку, около 10 часов вечера. Баржа коснулась днищем грунта. А вскоре резко наступила тишина. Из машинного отделения в кубрик зашел Крючковский. И с виноватым видом сообщил, что топливо закончилось.
Двигатели заглохли. И шторм потащил баржу в открытый океан.
Однако экипаж не сдавался и частично залатал пробоину в машинном отделении: прижал доску с помощью домкрата.
Экипажу баржи "Т-97" повезло больше: они смогли выброситься на берег.
49 суток дрейфа
1. Первые сутки
Несмотря на вышедшую из строя радиостанцию, команда продолжала попытки связаться с берегом. Нужно было назвать хотя бы ориентировочное место дрейфа. Однако все старания были напрасными. Волны продолжали накрывать баржу с головой. И вода попала в аккумулятор.
На второй день Зиганшин подробно описал все происходящее в бортовом журнале.
Большой удачей стала газета "Суворовский натиск" в кубрике, которую обнаружил Поплавский. Из нее экипаж узнал, что баржу уносит в закрытую для судоходства зону. В этой же заметке приводилась карта океана. И на все 49 дней дрейфа она стала единственным инструментом навигации.
Оценив и рассчитав влияние ветра и течения, Зиганшин понял, что до марта никто не найдет баржу. Все измерения - скорость дрейфа, угол сноса, направление и скорость ветра, местоположение - делали на глазок. По верным расчетам Асхата баржа двигалась в тот участок океана, где с 15 января по 15 февраля должны проводиться испытания межконтинентальных баллистических ракет. Ни судов, ни авиации в этой зоне не будет в течение месяца. Однако на всякий случай круглосуточное дежурство в рубке было организовано.
Но сначала Зиганшин отправил всех по одному в машинное отделение. Там моторы еще не остыли. Можно было согреться и обсушиться. Цель обозначил:
-- Нам нужно много сил. Понятно?
К тому моменту все уже очень устали и хотели только спать. Но, посмотрев друг на друга, поняли: командир прав. Вся одежда обледенела и стояла колом. Нельзя было оставаться в таком виде.
Федотов рассказывал, что когда пришла его очередь, то обнимал горячий мотор руками. И теплый запах масла был ему невероятно приятен.
Спать легли тоже в машинном отделении. Ногами упирались в мотор, а головами - в переборку, чтобы не катало по полу.
2. Экипаж рассчитывает продукты и силы
Проснулись от бодрого приглашения Зиганшина, который нес вахту:
-- Подъем! Обед готов!
Обед был в котелке, который Асхат держал в руках. Горячий пар поднимался над ароматным супом, сваренным из картошки и тушенки. Вид и запах еды быстро поднял настроение дрейфующих. И все сели обедать.
А потом пришло время подсчитать имеющиеся запасы. Картошка хранилась в машинном отделении и была рассыпана по полу. Удалось набрать 2 ведра. Рассыпанное пшено и горох собирали буквально по крупинке - получился почти килограмм.
В запасах оказалось немного:
- Картошка (2 ведра).
- Хлеб (1 буханка).
- Свиной жир (1,5 кг).
- Свиная тушенка (1,5 банки).
- Пшено и горох (около 1 кг).
- Пачка чая и кофе.
- Остатки воды в чайнике.
- Около 50 спичек.
- 2 пачки "беломора"
И это - всё. На троих молодых мужчин. Минимум на ближайший месяц.
На барже до происшествия был бачок с питьевой водой на 2 ведра. Однако он опрокинулся во время шторма. А картошка была пропитана дизельным топливом.
Ни к чему не относились так трепетно, как к запасам воды. Когда Крючковский сказал, что пресная вода должна быть в системе охлаждения двигателей баржи, это очень обнадежило. Более 120 литров. Однако вода эта была рыжей от ржавчины и имела металлический привкус. Тем не менее, кроме нее больше ничего не было. И ее экономили. Берегли как зеницу ока.
Во время дрейфа собирали дождевую воду: на палубе расстилались простыни, а после дождя они выжимались в емкости.
Чтобы согреваться, топили печку досками от ящиков, пробковыми спасательными поясами, тряпками, спасательным кругом, обрывками бумаги, ветошью, досками от двух коек (потому что спали в итоге на одной, чтобы не мерзнуть). Удивительно, но экипаж при этом относился с таким уважением к своей барже, что даже не допускал мысли об использовании обшивки стен кубрика для растопки печки. Не трогали они и палубу. Федотов говорил:
У нас рука бы не поднялась ломать судёнышко, которое спасло нас в самых тяжелых штормах. Мы очень любили свою баржу.
Поразителен и тот факт, как мудро Зиганшин поступил с экономией продуктов. Несмотря на то, что их было катастрофически мало, он урезал рацион постепенно. Потому что резкий переход практически на голод ослабил бы организм. Хотя изначально единственным спором по поводу продуктов был именно этот: команда считала, что нужно сразу начать жестко экономить. Однако Зиганшин был непреклонен. Он доказал, что резкий переход не оставит шансов выжить. Запасы оценил так:
-- Хватит, я думаю, недели на две. Но коли в ближайшие дни станет ясно, что помощи не будет, придется урезать.
Сначала каждому полагалось в день 3 картофелины, 2 ложки крупы, 2 ложки свиной тушенки. Постепенно рацион сократился до 1 картофелины и 1 ложки крупы. С водой аналогично: сначала воду пили 3 раза в день по крошечному стаканчику из набора для бритья. Позже эта норма была урезана вдвое.
В тот же день была дана и клятва. На самом деле психологами уже не раз объяснялось, как патриотическое настроение помогает поддерживать боевой дух. И, как говорил профессор Углов (хирург, долгожитель): "Люби свою родину. Безродные долго не живут". Знаю, как сейчас это звучит со стороны. Однако факт остается фактом.
А клятва родилась после обращения Асхата. Он сказал:
-- Что бы с нами ни случилось, кто бы и когда бы нас ни спас, мы - советские солдаты, боевая единица. Так и будем действовать, по уставу. Будем с честью выполнять свой воинский долг.
-- Будем с честью выполнять свой воинский долг, - отозвалась команда.
Эта фраза и стала клятвой.
3. О чем думал экипаж
Экипаж отмечал, что Асхат работал за семерых, пока бушевал шторм. С первой же минуты он был везде: и на вахте, и контролировал моторы, и подбадривал всю команду. И при этом все равно искал ошибку в своих действиях, потому что чувствовал ответственность за команду. Искал причину, по которой баржа ушла в дрейф.
Удивительно, но находясь в таком положении, никто среди членов экипажа не горевал о себе лично. Наоборот, каждый мучился мыслью, что причинил столько беспокойств родным людям, гарнизону, жителям страны. Солдаты понимали: никто на суше не знает, живы ли они и уцелела ли баржа. С учетом того, что даже крупные суда не справлялись со штормом, как могли люди на берегу поверить, будто хлипкое суденышко выдержало натиск стихии.
Действительно, поиски баржи продолжались. Несмотря на штормовую погоду. Благодаря этому была оказана помощь другим судам: траулеру "Павлоград" и рыболовецкому катеру, на борту которого было 6 человек. Вполне вероятно, что на этом катере никого бы не осталось живых, если бы не поиски баржи.
Больше всего каждый из членов экипажа думал о том, сколько боли сейчас испытывают родные. Больше всего хотелось сообщить: мы живы! Мысли эти были настолько мучительны, что экипаж по негласному правилу долгое время даже не озвучивал это вслух.
Переживания дрейфующих были не напрасны. На второй день после исчезновения баржи к берегу прибило спасательный круг и разбитый ящик из-под угля, где ясно был виден номер: "Т-36". По этим обломкам решили, что баржа разбилась о скалы, и весь экипаж погиб. Родным были отправлены телеграммы о том, что сыновья пропали без вести.
Впрочем, переживать было некогда. Сразу после отдыха экипаж вооружился досками, баграми и начал скалывать лед с бортов, рубки, леера. Ведь как только снегопад завершился, стало гораздо холоднее. Вода намерзала на всех металлических частях баржи, превращаясь в тяжелый ледяной панцирь. От этого самоходка кренилась и теряла устойчивость. Шла борьба за плавучесть.
4. Экипаж начинает беречь силы
В этой борьбе за плавучесть ребята даже мечтали, чтобы пошел дождь со снегом. Тогда температура воздуха повысилась бы.
Желания в итоге материализовались. И баржу настигла вторая волна тайфуна. Началась дикая качка. Баржу швыряло по океану, как щепку. Однажды Зиганшина откинуло от мотора так, что он чуть не потерял сознание, ударившись головой о переборку. Волны накрывали баржу целиком. Экипаж спрятался в кубрик.
А через полчаса туда влетел Зиганшин. И так обрадовался, что все живы. Сказал, что кричал и звал на палубе. И что больше не будет спать один.
В тот день решили закрепить бачок с пресной водой и пережидать шторм в трюме. Каждому было велено спать как можно больше. Во-первых, меньше чувствуешь голод. Во-вторых, лучше восстанавливаются силы. Но по очереди кто-то один не спал и дежурил.
Без горячей пищи в итоге провели 3 дня. Не было шансов растопить печь в барже, которую швыряло из стороны в сторону. Поэтому берегли силы и много спали. А еще больше берегли воду. Пили по глотку в день. Из еды - почти прозрачный ломтик горько-соленого хлеба, пропитанного морской водой. И ложка свиной тушенки.
Спали, обняв друг друга, чтобы согреться. Как потом рассказывал Федотов:
Анатолий Крючковский справлялся с заданием "спать!" лучше всех. Я шутил, что если бы мы сдавали экзамены на медведей, то Анатолий получил бы пятерку с плюсом.
Тем временем баржу уносило все дальше, на юго-восток. Она вышла из Курильского течения и попала в течение Куросио. Это ускоряло удаление от берега.
5. Первые 15 дней дрейфа
В первые 2 недели баржу постоянно затапливало. И экипаж практически все время вычерпывал и откачивал воду из трюма. Также нужно было постоянно скалывать намерзающий лед с бортов и рубки. Физической работы хватало, а запасов еды - нет.
В первые 15 дней дрейфа у экипажа еще были мясные консервы. Однако вскоре остался только картофель. Из него варили суп. Сначала - каждый день. Потом - раз в 2 суток. Рецепт супа: ложка свиного жира и 1 картофелина плюс драгоценная вода. И это - всё, что полагалось 4 молодым мужчинам, занятым тяжелой физической работой на барже.
В целях сохранения энергии в свободное время экипаж старался двигаться как можно меньше. Лежали на полу машинного отделения. И слушали рассказы друг друга. Интереснее всех получалось у Федотова. Он рассказывал о Маресьеве, спасении челюскинцев и другие мотивирующие истории. Позже Зиганшин при общении с американскими корреспондентами в шутку назовет Федотова "священником" за эти рассказы.
Каждое утро Асхат проводил осмотр и расспрашивал всех членов экипажа, как себя чувствуют. Смотрел, не опухли ли ноги, нет ли симптомов цинги. К счастью, то ли в силу молодости, то ли по благодаря боевому настрою и сплоченности, весь экипаж был здоров. Никто не простывал, не опухал, а зубы и десны были в полном порядке. Кроме того, все участники этого дрейфа были закаленными и любили спорт.
Когда второй шторм утих, Филипп Поплавский вдруг вспомнил о гармони. Она оказалась цела, хотя немножко и сипела из-за отсыревших клапанов.
Также провели повторную инвентаризацию продуктов. Приняли решение, что можно съедать по 1 картофелине, а в "суп" добавлять по 1 ложке крупы и половине ложки жира на каждого.
6. День рождения на барже. Порция воды в подарок
В день рождения Крючковского, 27 января, экипаж решил сделать праздничный обед. Каждый получил удвоенную норму: 2 картофелины и 2 ложки крупы. А подарком для именинника была дополнительная порция воды. Однако как его ни уговаривали, но Крючковский разделил подарок на всех четверых.
-- Твой день рождения, тебе вместо торта воду дарим, - сказал Филипп.
Анатолий улыбнулся:
-- Когда торт преподносят, его на стол ставят. Так вот и воду - на всех.
Сколько мы ни уговаривали Анатолия, он не сдался. Решили уважить его и поделить воду.
(Отрывок из книги Федотова "49 дней в океане")
Благодаря удвоенной порции в тот день экипаж так наелся, как уже не доводилось позже во время дрейфа. А Филипп Поплавский взял гармонь и запел. Остальные подтягивали.
И даже много лет спустя все дрейфующие вспоминали: никто из них не чувствовал себя одиноким или заброшенным. Каждый верил, что спасение придет рано или поздно.
7. Что делать, когда кончились "дрова" для печки
Как ни растягивали продукты, но 1 февраля была выскоблена и выполоскана горячей водой последняя банка тушенки. Кончались и "дрова" для печки. А топить ее нужно было обязательно. В тепле легче переносить голод.
Весь экипаж ломал голову по поводу топлива. Особенно задумчив был командир Зиганшин. Однако именно он и нашел решение. Он спросил у Крючковского, доходит ли до дна бака трубка, которая подает горючее в мотор. И тот ответил, что не доходит. Это означало, что в баке должно остаться горючее. За один день Анатолий Крючковский отремонтировал помпу.
С утра Федотов и Крючковский начали откачку воды из трюма. За 2 часа работы оба вымотались до такой степени, что глаза застилало пеленой и сердце билось в самом горле. Однако только так можно было добраться до бака с горючим. Поэтому работа продолжалась. Работа, которая под силу сытым и отдохнувшим.
Экипаж работал посменно. Однажды помпа снова перестала работать, но ее удалось починить к вечеру.
В итоге спустя 2 суток добрались до дна трюма. И открыли крышку бака. Тут стало очевидно, что нечеловеческие усилия были напрасны: в бак попала вода.
Настроение у всех сразу пропало. И вопрос топлива встал еще острее. Ведь нужно было не только топить печку, но и готовить хотя бы подобие горячей еды. При этом никто даже не думал о том, чтобы отдирать обшивку стен кубрика или брать доски с палубы. Баржа воспринималась как спасительное убежище. Ее любили.
И тут Зиганшина осенило. Кранцы! По бокам баржи было 4 резиновых покрышки. Они смягчают удары и служат для сохранности бортов. К счастью, шторм не сорвал эту драгоценность.
Оставалось самое сложное: втащить кранец на палубу. Ослабленный экипаж справился с этим только вчетвером. Дальше требовалось отрезать резину. Но и тут была трудность: из всех режущих предметов - только кухонный нож. За несколько часов он вошел в кранец лишь на 2 сантиметра.
Тем не менее, ребята справились. И яркое пламя в печи стало лучшей наградой. В последующие дни основным занятием экипажа стала разделка кранца. Это отнимало все время и силы, которых на скудном пайке становилось все меньше с каждым днем.
Огонь в печи поддерживали круглые сутки, как в первобытной пещере. Потому что в запасе оставалось лишь 23 спички. Без тепла и горячего экипаж ожидала бы мучительная смерть. Поэтому за огнем следили. Он помогал согреться и получить теплую воду.
8. Из машинного отделения в кубрик
Как позже признавался экипаж: состояние озноба их не покидало никогда. Он отступал на некоторое время после того, как съедали теплую похлебку, но вскоре организм опять начинало колотить мелкой противной дрожью.
Зиганшин отметил, что это - не только от голода, но и из-за дефицита свежего воздуха. И предложил перебраться из машинного отделения в кубрик. Таким образом он хотел убить двух зайцев: улучшить гигиенические условия плюс полностью занять время экипажа. Потому что в каждую свободную минуту ребята думали только о еде.
Через месяц экипаж начал надеяться, что скоро их заметят. Федотов рассказывал:
"Вечерами мы с надеждой рассматривали обрывок газеты с оттиском карты района, где проходили испытания баллистической ракеты. Нас не оставляла мысль, что корабли, возвращавшиеся из района испытаний, заметят нас".
9. Месяц дрейфа и попытки ловить рыбу
17 февраля Анатолий разбудил команду криком, что близко земля. Он так решил, потому что альбатросы кружились над баржей. Однако Федотов был вынужден разочаровать своих товарищей: альбатросы - не всегда вестники близкой земли. Потому что могут удаляться от берега на 2000 км.
Тем не менее, экипаж впервые за месяц увидел что-то живое. Они долго следили за полетом птиц. И тут же заметили стаю рыб за бортом. Достали сеть из трюма, привязали грузило и забросили. Однако неожиданно волна прокатилась по палубе и утянула за собой сеть.
Попробовали изготовить самодельный спиннинг. Для этого сплели леску из распущенного капронового каната, из консервной банки сделали блесну, а из гвоздя - рыболовный крючок. Однако ни разу не смогли поймать ни одной рыбины. Рыба не клевала.
А когда экипаж увидел акулу, то, в отличие от обычных путешественников, даже обрадовался. Потому что она была едой. Едой на многие дни. Но как ни пытались ее заарканить, акула не давалась. Крючок без насадки она не заглатывала, а поймать багром не получалось.
10. 37 дней дрейфа. Продукты кончились
23 февраля - День Советской армии - был уже без "супа". Однако команда отметила его со всем уважением. Построились, отдали честь. Вспоминали, как встречали этот праздник раньше. И не знали, как отметить его теперь. Ведь при всем желании отмечать нечем. Можно было сварить похлебку в последний раз, однако Зиганшин предложил иначе:
-- Давайте растянем праздник. Давайте сегодня покурим, а пообедаем завтра.
На том и порешили. Командир скрутил цигарку, и все по очереди ее выкурили. Это был последний запас табака.
А на следующий день съели и последнюю картофелину. Таким образом, запас еды (на 3 дня) растянули на 37 дней. Больше продуктов не было. Дальше есть нечего.
11. Голь на выдумки хитра. Экипаж переходит на "сапожатину"
25 января Филипп Поплавский что-то долго делал с гармонью. А когда освободился, то подошел к командиру и протянул ему кусочки кожи с музыкального инструмента. И предложил:
-- Может, попробуем. Если разварить... Слышал я, что и ремни люди едят.
Зиганшин был растроган: гармонь жаль, но людям нужно что-то есть. И решил испытать вариант с сапогами. Снял свои и спорол тонкий ремешок. Все бросились делать так же, однако командир приказал отставить. И сказал, что сначала нужно испытать.
Он 3 часа варил ремешок в морской воде. Иногда доставал и пробовал. Сказал, что все будет проверять сначала на себе. Чтобы если кто и заболеет, то только он.
Варка продолжалась несколько часов, но кожа так и не разварилась. Не получалось ее разгрызть. Тогда он попробовал обжарить. После этого кожа разгрызалась лучше. И даже хрустела на зубах.
Асхат обмакнул обжаренную кожу в солидол и съел. И сказал, что нужно выждать сутки.
На следующий день Зиганшин объявил, что чувствует себя хорошо. И даже пошутил:
-- Теперь в нашем меню есть баранина от гармошки и говядина от сапог.
Весь экипаж переобулся в валенки. Сапоги были отданы на съедение. Ходить уже не могли от упадка сил, было постоянное головокружение. Поэтому и обед варили лежа. Однако мягкой такая кожа получалась только тогда, когда "кухаркой" был Зиганшин. У него отлично выходило готовить "обед".
Для меню подходило все, что хоть немного может напоминать пищу:
- Кожаные части кирзовых сапог.
- Кожаные ремни.
- Веник из побегов бамбука.
- Мыло.
- Зубной порошок.
- Кружочки кожи под клавишами гармошки и картонные меха гармошки.
Экипаж еще умудрялся шутить по этому поводу. Фрагменты кожи в гармошке они называли "мясом первого сорта: без гуталина".
Зиганшин рассказывал, как ели эту "еду":
Мы его (кожаный ремень) порезали в лапшу и стали варить из него "суп". Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что еще у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жесткая. Варили их в океанской воде, чтобы вываривался гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели.
12. Последние дни дрейфа. Как поддерживали дух
Зиганшин позже рассказывал в интервью, что на последнем отрезке дрейфа у членов экипажа начались галлюцинации. Практически все время лежали в кубрике. Хочется подняться, и как обух по лбу, в глазах темнота. Особенно часто были слуховые галлюцинации: гудки кораблей, разные звуки.
Когда шторм кончился, все выползли на палубу. Лежали и вглядывались в горизонт. Федотов читал товарищам "Мартина Идена", деликатно пропуская эпизоды с едой.
Помимо мотивирующего чтения о сильных людях солдаты пели. Точнее, пытались петь. Изможденные небритые парни лежали на палубе и, как выразился Федотов, исполняли ноющие "Амурские волны" и "Подмосковные вечера". А вот "Варяга" старались петь в полный голос.
Тут, во время пения, Федотов заметил на горизонте темное пятно. Сначала принял его за видение и даже протер глаза. Однако пятно осталось. Иван приподнялся на локтях и спросил у товарищей, видят ли они что-то на горизонте.
13. Первые корабли на горизонте
Это было на 40-й день дрейфа. Со всей прытью, на которую может быть способен измученный организм, парни рванули к борту. Зиганшин размахивал сигнальным флагом. Однако некий иностранный военный корабль не заметил крохотную баржу.
Тем не менее, этот случай очень воодушевил экипаж. Они понимали, что вышли на океанскую дорогу, где ходят суда. И установили круглосуточную вахту на палубе. К тому же ветер сменился на южный. Стало теплее.
4 марта экипаж выловил стеклянный шар-поплавок. Явно от японских рыболовных сетей. Молодые люди прикрепили к нему гильзу с запиской, сделали флаг из холста и отправили в море.
14. Последние дни дрейфа. Сил не осталось
Истощение сказывалось на дрейфующих с каждым днем все сильнее. В последние несколько дней они спали только вместе. Из одеял сшили мешок и ложились в него, согревая друг друга теплом тел. Температура воздуха на протяжении дрейфа держалась в рамках 0-7 градусов Цельсия выше нуля.
Силы покидали молодых людей. Они договорились, что если кто-то почувствует, что исчерпал свой запас до дна, скажет другим. Дабы получить возможность попрощаться.
Было решено, что последний оставшийся в живых напишет имена на видном месте баржи.
Зиганшин вел бортжурнал ежедневно. У него были часы с календарем. И, чтобы не потерять счет времени, дни записывались на стенке.
В ночь с 48 на 49-й день дрейфа Филипп Поплавский разбудил команду криком: "Корабль"!
Весь экипаж баржи выбрался на палубу. Зиганшин фонарем подавал сигнал бедствия SOS (3 тире, 3 точки, 3 тире). В какой-то момент ребятам даже почудилось, что их заметили. Однако корабль продолжал уходить, пока последние его огоньки не исчезли в темноте. Снова пустой горизонт.
И даже в такой ситуации не отчаивались. А Федотов услышал показательный разговор между командиром и Крючковским.
-- Сколько еще продержимся? - тихо спросил Анатолий.
-- Пока акулу не поймаем, - ответил старшина. - А когда поймаем да пообедаем, тогда ты меня еще раз спроси. Ответ будет точным.
Спасение
1. Летят самолеты
Утром 7 марта 1960 года экипаж дрейфующей баржи "Т-36" снова провел инвентаризацию "продуктов". Одной пары кожаных сапог должно было хватить на 2 недели. А половины чайника воды - на 10 дней. Так сказал Зиганшин. Хотя на самом деле он знал, что этих запасов хватит не более чем на пару суток.
Филипп Поплавский, как бы это комично ни звучало, поздравил товарищей с Международным женским днем. И с учетом праздника, а также того, что завтра будет пятидесятый день плавания, предложил отметить события дополнительным куском "сапожатины".
Позже оказалось, что экипаж забыл о високосном годе. В феврале было не 28, а 29 дней. Поэтому до Международного женского дня оставались еще сутки.
Однако праздник отметили обедом с двойной порцией "сапожатины" и по расписанию отправились на отдых. Трое дремали, а Анатолий Крючковский стоял на вахте.
Ближе к середине дня раздался крик:
"Корабль! Корабль на горизонте!"
Экипаж выбрался на палубу. И встал вдоль борта. Ребята махали руками и надеялись, что хотя бы в третий раз их заметят. Хотя бы сейчас.
Однако судно снова прошло мимо и скрылось на горизонте. Разочарование было настолько сильным, что сначала даже не хотели уходить с палубы. Стояли и смотрели на пустой горизонт. Но в итоге вернулись в кубрик.
Позже Федотов рассказывал, что гул в голове и звон в ушах у него были уже не первый день. Поэтому он не принял всерьез звуки, которые доносились снаружи. Даже когда Зиганшин закричал, что летят самолеты и гудят моторы. Но рев усиливался, и все снова вышли на палубу.
В воздухе, действительно, было 2 самолета. Рассмотреть их опознавательные знаки не удавалось - настолько ослабло зрение.
Самолеты сделали круг, набросали на воду сигнальные ракеты (чтобы пометить район) и исчезли. А вскоре вместо них появилось 2 вертолета. Они опускались все ниже. И теперь можно было рассмотреть флаг США.
2. Вертолеты и попытки договориться
Вертолеты опустили на баржу веревочные трапы и стали показывать знаками, что нужно подняться. Однако Зиганшин ждал, когда кто-то спустится вниз. Он хотел попросить продукты, топливо и карты, чтобы своим ходом добраться домой. Так и переглядывались.
Вертолеты висели-висели, топливо кончилось - улетели. Прилетели другие. И снова то же самое.
Тут экипаж баржи увидел, что авианосец, с которого слетали вертолеты, разворачивается и начинает удаляться. Следом полетели и вертолеты. И в этот момент нашим солдатам стало страшно: уж не решили ли американцы, что русским просто нравится болтаться посреди океана.
Испугавшись, что теряют шанс на спасение, дрейфующие стали из последних сил подавать знаки, что согласны подняться на борт. Правда, баржу при этом бросать не собирались.
3. Авианосец и первая пища
В итоге авианосец все же вернулся, подошел ближе. И с капитанского мостика на ломаном русском стали кричать:
-- Помощь вам! Помощь!
И снова с авианосца взлетели самолеты. На этот раз экипаж баржи согласился подняться. Но перед подъемом Зиганшин приказал своей команде действовать как один и держать документы под рукой. Напомнил также и о том, что они - советские солдаты и должны вести себя соответственно.
Федотов позднее вспоминал, что от волнения и самого факта спасения окончательно потерял силы. Дальше было как в тумане. Кто-то даже искал на его руке пульс. И сначала он попросил почему-то не пить, а курить. И хорошо помнил, как первая ложка бульона обожгла рот.
Зиганшин решился покинул баржу в надежде, что теперь ее заберет другое судно. Позже очень жалел о том, что бортовой журнал забыт в кубрике. А в первые минуты переживал: на барже осталось 3 стакана собранной дождевой воды.
К моменту спасения дрейфующие находились на грани жизни и смерти. Поэтому первое, что сделали на авианосце - это накормили изможденных людей. Им сразу предложили пищу: горячий бульон, белый хлеб и кофе. Американцы ожидали, что изголодавшиеся мужчины с жадностью набросятся на еду. Однако они спокойно передавали поданную тарелку с супом дальше товарищам. И ели совсем немного. Понимали, что могут умереть, если после такого длительного периода голода съедят большую порцию. Зиганшин помнил свой детский опыт: вырос в послевоенное время в Поволжье.
Когда спасенный экипаж подкрепился, им выдали чистое белье, бритвенные приборы и проводили в душевую. Однако едва Зиганшин начал мыться, как потерял сознание. Определенно сказалось то, что он был на пределе своих сил в последние дни дрейфа. И едва спало напряжение и необходимость поддерживать боевой настрой товарищей, организм позволил себе отдых.
4. Зиганшин приходит в себя. Страх провокаций
Зиганшин очнулся только через 3 дня. На койке лазарета. И в первую очередь спросил у санитара, что с баржей. Тот пожал плечами. Асхат сразу упал духом. Да, он был рад спасению. Но в тот период шла холодная война, и отношения между США и СССР были крайне напряженные. Получалось, что спасителями оказались американцы, а баржа, на которой советский экипаж 49 дней боролся за жизнь и поддерживал само судно в рабочем состоянии, исчезла.
Зиганшин опасался провокаций. И впервые с того момента, как команда отправилась в дрейф, сдрейфил по-настоящему. Он не знал, как родина отреагирует на обстоятельства такого спасения. Боялся, что могут запретить въезд обратно и оставят в США. Но самой страшной была перспектива обвинений в измене Родине. А он был патриотом до мозга костей, советским солдатом, комсомольцем. Как признавался Зиганшин уже несколько десятилетий спустя: "не хотел попасть в пасть акулам мирового империализма".
Однако эти же "акулы" и проявили к спасенному экипажу такую внимательность и окружили такой заботой, что личное мнение об американцах, конечно, сложилось иное.
5. Отношение американцев
Каждый член экипажа за период дрейфа потерял около 30 кг. Но за неделю прибавили по 3 кг, питаясь 5 раз в день. А сначала даже показывали фокус: вставали втроем и обхватывали себя одним солдатским ремнем.
13 марта из лазарета авианосца всех спасенных перевели в 2 каюты.
Позже члены экипажа не раз вспоминали, каким добрым и внимательным был врач авианосца - Фредерик Беквит. С благодарностью упоминали и командира корабля - Роберта Тоунсенда. А также повара Райфорда, который специально приготовил украинский борщ и пельмени, чтобы доставить удовольствие спасенным. К слову, делал это впервые. И использовал кулинарную книгу. А авиационный механик Василь Гетман даже приготовил ночью украинские галушки, так как сам родился в США в семье украинцев и был знаком с этой кухней. Прощаясь со спасенными в Сан-Франциско, он плакал навзрыд.
Когда команда дрейфующих выздоравливала на борту авианосца, моряки устроили для них целый концерт. Пели, танцевали чечетку и развлекали.
А самих американцев удивила выдержка русских. Они восхищались дружбой и спрашивали, как удалось ни разу не поссориться. И изумлялись, что никто даже не пробовал сделать лишнего глотка воды на барже.
На пассажирском теплоходе "Куин Мэри", который доставил участников дрейфа из США в Европу, работал один механик. Он рассказал Зиганшину по дороге, что у него была похожая ситуация. Когда судно попало в шторм и 2 недели не было связи. На борту было 30 человек. Несколько из них погибли. Однако погибли не от голода. А от страха и драк за воду и пищу.
Информация в СМИ
Новость о том, что в океане обнаружена баржа с экипажем, не говорящим на английском, появилась в министерстве обороны США в тот же день (7 марта). Из-за разницы часовых поясов в СССР это было уже 8 марта. И советское руководство сначала не знало, как реагировать. Не знало целую неделю.
9 марта новость уже оказалась в американских СМИ. На авианосец прибыли журналисты. Борис Стрельников, корреспондент "Правды" в Нью-Йорке, по телефону предупредил Зиганшина о встрече и попросил ничего лишнего не говорить. Однако пресс-конференция была очень короткой.
С Гавайских островов прилетел переводчик. А с ним - несколько десятков журналистов. Прожекторы, фотоаппараты и камеры... И все направлено на "простых деревенских парней, для которых это все дико" (как признавался Зиганшин).
Экипаж советской баржи посадили в президиум и даже принесли каждому по мороженому. Один из журналистов спросил, говорят ли солдаты по-английски. Тогда Поплавский вскочил и сказал: "Thank you!" Это вызвало волну доброго смеха, которая пробежалась по помещению.
Потом стали спрашивать, кто откуда родом. Ребята ответили. Но когда дошла очередь до Зиганшина, у него вдруг из носа ручьем хлынула кровь. Сказалось истощение организма и волнение. Пришлось срочно остановить пресс-конференцию. А спасенных отвели обратно в каюту и даже заботливо поставили возле дверей часовых, чтобы никто не беспокоил и не ломился.
А в СССР первая публикация появилась 12 марта. Более подробно - 16 марта. Новости отвели целую полосу под заголовком "Сильнее океана".
Позже события стали отражаться и в других газетах. Со скоростью лавины.
Возвращение героев
1. Прием в США
На девятые сутки после спасения экипаж баржи прибыл по морю в Сан-Франциско. И тут уже представители СМИ сумели добраться до парней, весть о которых разлетелась по всему миру. О них говорили на американском телевидении. Показывали кадры, где они - обросшие, исхудавшие. К слову, с телевизором Зиганшин тогда был на вы. И раньше о таком чуде техники только слышал.
В США спасенный экипаж с баржи принимали на высшем уровне. Мэр Сан-Франциско даже подарил символические ключи от города и присвоил звание почетных жителей. А в посольстве выдали каждому по 100 долларов. На карманные расходы. Зиганшин на эту сумму купил подарки родителям и сестрам. Себе не стал ничего покупать. Однако каждого из членов экипажа отвели в магазин модной одежды и купили по костюму, пальто, шляпе и галстуку.
Брюки для Зиганшина казались узкими, а остроносые туфли - слишком вычурными. Дома его стали называть стилягой. Скромному Асхату это не нравилось. Поэтому брюки он позже отдал своему брату, а ботинки - Крючковскому.
Также каждому подарили яркие трусы с ковбоями. Как признавался потом Зиганшин (уже в 2000-х годах), сейчас бы такие носил. А тогда они казались чем-то нелепым. И Асхат стеснялся их надевать. Спрятал потихоньку за батареей отопления.
Врач от посольства, которая наблюдала за состоянием здоровья спасенных, категорически запретила межконтинентальный перелет. Поэтому было решено отправлять советских военнослужащих сначала по морю в Европу, а уже дальше - на самолете.
Несколько десятилетий позднее Зиганшин признался в интервью, что да - их аккуратно расспрашивали, не хотят ли остаться в США. Все понимали, что после такого спасения может быть страшно возвращаться. Спасенному экипажу предлагали предоставить убежище и создать все условия. Однако и Зиганшин, и его товарищи категорически отказывались. Мало того, никто из них не жалел, что отказался от всех предложений.
Асхат любил вспоминать фразу, которую потом говорили о его команде:
"Эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались".
2. Возвращение в СССР
После отдыха на территории США советские военнослужащие прибыли в Европу на трансатлантическом лайнере "Куин Мэри". А 29 марта - на самолете из Парижа в Москву.
В первые дни ребята опасались, что их вот-вот вызовут на Лубянку, устроят допросы и упекут в Бутырку и начнут пытать. Однако команду встретили торжественно, с цветами у трапа самолета. И сначала чуть ли не звание Героев Советского Союза собирались дать. Но в итоге, к счастью всех членов экипажа (они, действительно, не хотели таких громких званий), ограничились орденами Красной Звезды.
И с первого же дня прилета вручили программку: во сколько - с самого утра! - начинаются встречи с советскими гражданами. Дом Радио, Шаболовка, пионеры - везде команда рассказывала о своем удивительном дрейфе. Причем без инструктажа: каждый говорил о том, что хотел. По улицам были развешены плакаты: "Слава отважным сынам нашей Родины!"
Этих отважных сынов принимал сам министр обороны - маршал Малиновский. Он присвоил Зиганшину звание старшего сержанта, подарил каждому штурманские часы (с наказом, чтобы больше не заблудились). И предоставил двухнедельный отпуск на родину.
После долгожданной встречи с родными участников дрейфа отправили в Крым. На восстановление сил в военный санаторий в Гурзуфе. Туда, где обычно отдыхали адмиралы и генералы. Кормили усиленно. Все на высшем уровне. Номера с видом на Черное море. Правда, как рассказывал Зиганшин, позагорать им не удалось. Потому что стоит только раздеться, как бегут просить автограф и делать фото. Пришлось в итоге даже прятаться от людей.
А в июне четверка героев отправилась на Дальний Восток навестить свою часть. Получилось кругосветное путешествие.
В Гурзуфе участникам дрейфа предложили поступить в училище ВМФ в г.Ломоносове (Ленинградская область). Согласились все, кроме Федотова. Ребята переживали только о том, что не смогут сдать вступительные экзамены. Потому что у каждого за плечами было лишь 7-8 классов школы. Однако месяц насыщенной подготовки, и все получилось. Смогли поступить с учетом льготы.
3. Все ли факты раскрывались
Конечно, на публичных и многочисленных выступлениях в СССР что-то сглаживалось для аудитории. Как признавался в интервью Зиганшин:
Действительность не так романтична и красива, в жизни все скучнее и банальнее. Пока дрейфовали, ни страха не было, ни паники. Не сомневались, что обязательно спасемся. Хотя и не думали, что проведем в океане почти 2 месяца. Если бы дурная мысль забрела в голову, дня не прожили бы. Прекрасно понимал это, сам не раскисал и ребятам не давал, пресекал любые пораженческие настроения.
Позже, уже после распада СССР, Зиганшин делился и менее известными фактами. Например, тем, что в начале дрейфа у Федотова под подушкой был топор. Предположительно, сперва он опасался за свою жизнь. Он пришел в команду позже всех и практически сразу оказался участником этой истории.
Однако никто из членов экипажа ни разу не делал попыток урвать лишний кусок или стащить что-то с общего стола. Все держались как один.
Много десятилетий спустя для участников дрейфа стали открываться факты, о которых они даже не знали. Например, удивительным открытием для Зиганшина стала новость о том, что в доме его родителей шли обыски. Асхат узнал об этом только спустя 40 лет после дрейфа. Причем даже не от самих родителей. Они были настолько скромными, что и мысли не допустили обеспокоить сына такими подробностями.
Зиганшин узнал новость об обысках от совершенно чужой женщины. В 2000 году его пригласили в Самарскую область, в родные края. Одна из улиц даже названа в честь Зиганшина. Были устроены торжества в честь юбилея дрейфа. И, когда официальная часть закончилась, к Асхату подошла очень смущенная женщина. Она попросила прощения за своего мужа-милиционера, который с другими сотрудниками обшарил весь дом родителей Зиганшина. Обыскивали даже чердак и подвал. После пропажи баржи разрабатывалась версия о дезертирстве в Японию.
А о том, что сын жив и не пропал без вести, родители Зиганшина узнали от соседей. Они услышали об этом по "Голосу Америки" и сразу же побежали к родителям Асхата. К слову, Асхатом его называли только дома, для остальных он был Виктором: в школе, среди знакомых, в армии.
Как сложилась жизнь участников дрейфа
1. Зиганшин
С марта 1964 до мая 2005 служил в аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Бороздил просторы Финского залива. Работал с пожарными, водолазами.
2. Федотов
Служил в речном флоте, на Амуре. К себе на Дальний Восток он вернулся сразу, как только получил отпуск после дрейфа. Еще бы: молодой мужчина стал отцом. О том, что у него родился сын, Иван узнал на американском авианосце.
3. Поплавский
Окончил училище в Ломоносове, в тех же местах и остался. Принимал участие в экспедициях в Средиземное море, Атлантический океан. Наблюдал за космическими аппаратами.
4. Крючковский
После окончания училища в Ломоносове отправился на Северный флот. Однако надолго там не задержался: заболела жена. Решил вернуться на родину, в Киев. Там работал на судостроительном заводе "Ленинская кузница".
В 2007, когда были живы и Зиганшин, и Крючковский, их пригласили на Сахалин. Хотелось побывать в местах своей службы. Однако на сам остров Итуруп товарищи не попали. Летчики не рискнули делать там посадку в шторм.
В 2010 Зиганшина избрали почетным жителем Стрельны.
Отражение дрейфа в творчестве
Пристальное внимание к 4 участникам дрейфа продолжалось вплоть до полета Гагарина. После чего у родины появился новый кумир, и ребята с облегчением выдохнули. Потому что выдерживать такой натиск всесоюзной и даже международной любви и интереса было сложно.
История этого дрейфа описана во многих произведениях. Но сам Зиганшин отмечает песню Высоцкого "49 дней" ("Суров же ты, климат охотский") и одноименный художественный фильм. К слову, считается, что эта песня у Высоцкого была первой.
С уважением вспоминает Зиганшин и приветственную телеграмму от Хемингуэя, а также письма от Алена Бомбара, Тура Хейердала. При этом Асхат не гордится и не считает дрейф подвигом. И полагает, что свой славой они обязаны стечению обстоятельств.
А вот повесть "Баржа Т-36", которую Зиганшину подарил кто-то из знакомых, он только пролистал и даже не стал читать. Назвал автора чудаком, нафантазировавшим много глупостей.
***
С момента дрейфа прошло уже 60 лет. Когда-то эта четверка молодых ребят была даже популярнее квартета ливерпульцев. Считаю, что эти Люди заслуживают внимания и в наше время. Возможно, даже ОСОБЕННО в наше время. Они достойны большой публикации. И я не пожалела целой недели на то, чтобы собрать о них материал. Надеюсь, вам тоже было интересно.
Понравилась статья? Нашли в ней что-то полезное или новое? Хотите больше таких материалов? Тогда не пожалейте времени на:
✔ лайк 👍;
✔ поделиться в соцсетях;
✔ подписаться на канал.
Всё это - совершенно бесплатно и помогает развивать блог. Я очень рада, что теперь здесь уже более 1000 читателей! Спасибо за доверие!
Также приглашаю вас в свой Instagram:
И статьи по теме:
Люди, изменившие мир. 5 имен, которые не на слуху
Из оборванца в чемпионы. Человек №1 на Филиппинах
3 невероятных посадки. Когда у самолета отказали оба двигателя, но все остались живы