«После этого Иосиф из Аримафеи — ученик Иисуса, но тайный из страха перед иудеями — просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошёл и снял тело Иисуса. Пришёл также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью…» (Ин. 19:38, 39).
Как и Иосиф Аримафейский, Никодим был членом синедриона. Матфей, Марк и Лука не упоминают его, но Иоанн в своём повествовании говорит о нём трижды (Ин. 3:1–15; 7:43–52; 19:38–42). Лука пишет, что Иосиф не согласился с планом и действием совета и не участвовал в дьявольском заговоре распять Иисуса (Лк. 23:50, 51); поэтому позволим себе высказать предположение, что то же самое можно было бы сказать и о Никодиме.
Оба эти человека тайно уверовали во Христа, но сделали свою веру достоянием гласности только во время смерти и погребения Иисуса. Очевидно, что в какой-то момент у этих людей зародилась вера в Иисуса, которая росла и крепла в тишине, пока не вышла наружу и, рискуя всем, не начала действовать.
Поскольку о Никодиме у нас больше информации, чем об Иосифе, мы можем более подробно проследить его путь веры. В какой-то степени все мы прошли или проходим такой же путь веры.
Впервые мы видим Никодима, когда он только ищет веру. Он захотел лично поговорить с Иисусом. Он, один из иудейских начальников, наверняка рисковал своей репутацией, договариваясь о встрече с Иисусом. Поэтому он решил встретиться с Ним под покровом ночи. Хотя он пришёл крадучись, его дух жаждал узнать правду. Возможно, когда он ранее слышал Иисуса, у него возникло желание познать и понять Его весть и присутствие. В том, что Иисус говорил и что делал, он увидел истину.
О Никодиме Иоанн пишет:
«Между фарисеями был некто по имени Никодим, один из начальников иудейских. Он пришёл к Иисусу ночью и сказал Ему: “Равви! Мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог”» (Ин. 3:1, 2).
Чудеса Иисуса предоставили такие свидетельства, которые Никодим не мог игнорировать. Побуждаемый ими, он пришёл узнать ещё больше. Во время их ночной беседы Иисус довольно долго говорил с ним о царстве Божьем — о том, как важно войти в него, как это сделать, о его природе. В сердце этого человека Иисус, наверное, увидел благодатную почву, что посеял в нём так много доброго семени. Той ночью Никодим сердцем поверил Иисусу, хотя его вера, возможно, была меньше горчичного семени, и ей ещё предстояло расти и расти.
Иисус сказал Никодиму, что ему нужно родиться заново:
«Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше [«заново» — Восстановительный Перевод; Международное Библейское Общество; «снова» — Современный Перевод], не может увидеть Царства Божьего»; «…если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие» (Ин. 3:3–5).
Пройдёт какое-то время, прежде чем вера Никодима приведёт его к этому рождению; однако можно, как минимум, сказать — основываясь на подтекстах в Писаниях, — что благодаря учениям, которые он принял той ночью, его вера начала свой путь к зрелости.
Далее мы видим возрастание веры Никодима. Позже его духовный рост позволил ему разгадать коварные замыслы членов синедриона убедить других отвергнуть Иисуса и Его слово. Когда фарисеи высмеяли тех, кому не удалось арестовать Иисуса, Никодим смело (несомненно, в результате веры) сказал: «Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» (Ин. 7:51). На это фарисеи немедленно отреагировали: «И ты не из Галилеи ли? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк» (Ин. 7:52). Эти едкие слова завершили полемику, и Никодим, видимо, замолчал. Логично думать, что в последующие дни, приведшие в итоге к кресту, он продолжал размышлять над глубокими подтекстами истины, что Иисуса послал Бог. Его вера росла даже в таких серьёзных спорах.
И, наконец, мы видим веру Никодима в действии. Человек, который вначале пришёл к Иисусу ночью, теперь вышел на яркий дневной свет, чтобы помочь с погребением тела Иисуса. Тогда он уверовал, и теперь его вера достаточно окрепла, чтобы начать действовать. Его тайная вера превратилась в энергичную, открытую веру любви и нежности к Иисусу.
Иоанн пишет:
«Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принёс состав из смирны и алоэ — литров около ста. Итак, они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи» (Ин. 19:39, 40).
Пока Иосиф получал разрешение на погребение тела Иисуса, Никодим принёс свою смирну и алоэ. Эти благовония, скорее всего, были либо в спрессованном плотном куске, либо в виде сухого душистого порошка. Мужчины либо крошили, либо брали пригоршнями эту ароматную смесь и щедро рассыпали между складками пелен, которыми обвивали тело Иисуса. Благовониями нужно было умастить всё тело. «Литров около ста» смеси из смирны и алоэ для этой процедуры должно было хватить. Сделать это нужно было быстро. Совершить настоящее бальзамирование было невозможно; времени было лишь на то, чтобы спешно обвить тело. Из длинного рулона чистого белого льняного полотна, принесённого Иосифом, образовали что-то вроде кокона. Куском этого полотна можно было также покрыть израненную терновыми шипами голову или же обвить её отдельным куском полотна в виде тюрбана.
Нельзя упустить из виду одну истину: прикосновение к мёртвому телу делало иудея нечистым (Чис. 19:11), а ведь был, к тому же, канун пасхальной субботы, когда ни один иудей не хотел оскверниться от мёртвого тела (Ин. 19:31). Однако это не беспокоило Иосифа и Никодима, именитых членов синедриона, которые прежде с нетерпением бы ждали великого праздника Пасхи и играли бы в нём ведущую роль.
Иосиф и Никодим долго ждали, прежде чем открыть свою веру другим. Однако они продемонстрировали её и осмелились действовать на её основании в то время, когда это влекло за собой такое же поругание, какое понёс за нас Иисус. Когда они пришли послужить Иисусу, у них, похоже, было больше веры и любви, чем на то время у Его близких учеников и апостолов. Они пришли оказать последнюю услугу, какую могло получить или в какой нуждалось человеческое тело Иисуса. Все, кто любит Иисуса, благодарны им, одобряют то, что они сделали, и восхищаются их поступком.