Начало Продолжение Часть 3
Часть 4 Часть 5 Окончание
Анна Матвеевна отважилась. Ну, да – не девчонка… чтобы бегать за ним… но… если бы бегала, когда девчонкой-то была… если бы бегала за ним тогда… Может, и не был бы он брошенным невестой женихом – прямо на свадьбе…Может, это она, Анютка, должна была стоять рядом с ним в белоснежной фате… А их с Саней сын… или дочка уже ходили бы в школу…
А отважилась Анюта на то, чтобы надеть свой спортивный костюм… Александр Григорьевич страшно злился… места себе не находил, когда Анюта надевала этот костюм василькового цвета… Надела костюм и медленно-медленно… мимо открытых окон в доме директора прошла в вечереющую степь… Сердце стучало прямо неудержимо, и в висках тоже стучало: Санечка, ну… догадайся! Ну, пойми – я так жду… что ты пойдёшь за мной!.. Санечка! Уже август… а потом снова учебный год… снова ты строго… но с таким безысходным отчаянием в глазах будешь на каждом педсовете убеждать себя в том, что я самый плохой учитель… Бееедный мой… не только меня извёл… как ты сам измучился от своей упрямой строгости… Шла и сдерживала слёзы. Не оглядывалась… А когда уже готовилась дать волю слезам – вот упасть в траву и расплакаться… услышала за спиной его шаги… и дыхание – взволнованное, как у школьника перед первым свиданием…
Чуть не застонала:
- Сааанечка! Какой же ты… молодец!..
Но – молчала, даже не дышала… И никаких слов не надо было. Он обнял Анютины плечи, чуть касался губами её волос – словно не было между ними той ночи в студенческом общежитии, когда Саня с Димкой явились перед рассветом… а Анюта не смогла тогда уйти, оттолкнуть Санины бесстыдные руки… И столько горьких -прегорьких слёз было потом… А всё равно – ни секунды Анютка не отдала бы из той единственной их ночи… Сейчас он догадался пойти за ней в степь… и это стоило каждой секунды той ночи, что оставила Анютке лишь горькие слёзы… годы горьких слёз. И было сейчас – как впервые… Куда делся строгий директор!.. Саня робел, как мальчишка. Анютка улыбнулась в темноте. Ещё раз отважилась: прикрыла глаза… потянулась к нему… и он нашёл её губы… А потом… словно награждал себя – за сдержанность и строгость… за ушедшие десять лет… И Анюта счастливо позволяла ему ласкать себя, позволяла быть по-мальчишески бесстыдным… Ой, директор, ты мой директор… Как же сладко… от твоих поцелуев… Аня помнила, как страшно и больно было той ночью… И так и не узнала тогда, что боль обязательно сменят волны невероятной, несравненной сладости… Без которой, теперь знала точно, и жить нельзя…
И все оставшиеся дни… и ночи василькового лета они не могли прожить друг без друга.
А степь – безбрежная, добрая, ласковая – хранила не только их тайну. Однажды Анюта прислушалась… всмотрелась в темноту: похоже, совсем недалеко… целуются мальчишка с девчонкой… А ночь-то глубокая! Анна Матвеевна приподнялась, озадаченно посмотрела на директора:
- Неужели… наши? Смотри – мальчишка… девчонка…
Александр Григорьевич улыбнулся:
- Наши, Анюта… только – не ученики. Учителя наши молодые. Математик и биолог – долгожданные. – Серьёзно, по-директорски, объяснил: – Пусть… целуются. Значит, останутся здесь, в Ромашкино.
…Василий Демидович осторожно положил ладонь на Лидино плечо. Она не повернулась, только слегка повела плечом – чтобы освободиться от его ладони… а так хотелось… чтобы он не убрал ладонь!..
- Не простила, значит… Не простишь… – его безнадёжно-горькие слова сжали сердце.
Вчера целый вечер тайком присматривалась к дочке. Чем старше становилась Иришка, тем больше была похожа на отца. Даже взгляд его, Василия…
Не простила?.. Слова его обожгли невыносимой болью. Не простила… А чего ж тогда все эти годы, со дня Иришкиного рождения, представляла, как он… убаюкивает их малышку… как они вместе купают дочку, как он играет с ней… почему все эти годы глотала слёзы… и с гордостью думала:
-Посмотри, Васенька… посмотри, какую дочку я тебе родила… какая Ириша у нас выросла…
Не простила. И дочку без отцовской любви, без строгой нежности оставила… Сколько раз бывало, что задыхалась от сдерживаемых слёз: как часто Иришке нужна была папина забота… защита…
А он, отец, был рядом. Приехал работать в деревенскую школу, чтобы рядом с ними быть. С годами грусть в его глазах становится всё неизбывнее… Но он ни разу – ни взглядом, ни единым словом –не встревожил Иришкино сердце. А боль во взгляде видела только Лидия Андреевна.
Однажды дочка сказала, что после уроков будет заниматься с Василием Демидовичем в кабинете физики – скоро олимпиада. Лидия Андреевна забеспокоилась. Не выдержала – взяла тетради с контрольными диктантами восьмиклассников, заглянула в кабинет физики:
- Разрешите?..
Села за последнюю парту, углубилась в проверку. Даже не заметила, когда Иришка убежала… А он сидел за учительским столом, смотрел на неё… Тетради давно были проверены – Лидия Андреевна десятый раз перечитывала диктанты. Потом подняла глаза… Сказала слова, от которых у самой разрывалось сердце:
- Женился бы ты, Василий… Вон сколько в деревне женщин – молодых… красивых…
И отвела глаза…
- Не простила, значит… не простишь…
Они ни разу не говорили о том, что же случилось тем далёким, только начавшимся летом. Лето… и ночь, когда они так безоглядно отважились на… первую-первую нежность… это лето и эта ночь обещали им бесконечное счастье. И прошло почти семнадцать лет… И он живёт один… И Иришка… дочка, девочка с такими его-его глазами… не знает, что любимый учитель любимой физики – её отец. А Лида… Ей всегда так хотелось его надёжности, силы… защиты… И скоро сорок лет… И за эти годы Лида научилась жить без всего этого: без надёжности, без нежной силы… без его защиты – от всех обид, горечи, неудач и невзгод…
Они медленно шли по берегу речки. Лида молчала, а он говорил, говорил… Был рад её молчанию – значит, она… наконец-то позволила ему рассказать, что же произошло тем летом на Алтае.
… Милочка Горяйнова смело и откровенно смеялась, говорила, что не её будут выбирать, а она сама выберет того, кто ей нужен. Милочка была уверена, что она совершенно особенная девушка. Это другие пусть ждут… когда их соизволят выбрать. А она – красивая и умная. Сильная и смелая. Самая-самая! И она выбрала Василия Курганова – угадала в нём нежную силу, надёжность… А ещё Милочка услышала разговор преподавателей на кафедре истории. Заведующий кафедрой говорил, что Василия Курганова он рекомендовал в аспирантуру. А у Милочки через год – распределение. Ну, не ехать же, в самом-то деле, в деревенскую школу! А распределяют, в основном, по деревням…где три избы и волки в крапиве воют. А Вася… красивый, сильный, надёжный… Не трудно догадаться – очень заботливый… Вот за таких и надо выходить замуж. Правда, девчонки рассказывали, что у Василия с Лидочкой с филологического осенью свадьба… Так до осени – целое лето!.. И здесь, на Алтае… их палатки рядом. А Василий смущается от её смелого взгляда, от откровенной улыбки – это же видно! Сама себе Мила призналась, что дело не только в её самолюбии – выберу того, кто мне нужен… Василий нравился ей, и это оказалось сильнее, чем её самоуверенное желание выбрать. А незаметно фотографировала их с Васей подружка, Сонечка. Мила улыбалась, отбирала фотографии: ещё увидим… с кем свадьба-то осенью будет…
У Василия была только Лидочка – одна-единственная. Всё впервые было только с ней. Здесь, в стройотряде, он страшно терялся от такого откровенного, беззастенчивого внимания Милы Горяйновой. И всё же вежливо давал Милочке понять, что у них никогда… и ничего не может быть. Вежливость Васина только раззадоривала Милу. И Василий до сих пор не может понять… и сам себя простить… за тот дождливый вечер, когда после работы девчонки и мальчишки собрались в одной палатке, пели под гитару. Мила тогда вышла из палатки, шагнула прямо в дождь… И почему-то Василий пошёл за ней…
Лида слушала его рассказ. Удивительно: о том, что всё-таки у Василия и Милы там, на Алтае… случилось, произошло… Лида до сих пор так и не знала. Не могла простить просто того, что Васю обнимает другая девушка… не могла простить того, что Милочка вон как обвилась вокруг её – такого её!.. – Василька… А сейчас услышала от Василия, что всё же… было у них с Милой… И вдруг поняла, что простить его, оказывается, так просто… Поняла: настоящее было у них. А с Милой… обычное любопытство… мальчишеское… Ну, и тоска – знала, что Василёк тоскует, вспоминает её… их ночь… Что удивительного: девчонки всё же сильнее. А он совсем мальчишкой был… ну, не справился…
А сейчас им с Васей почти по сорок лет. Лида молчала, глотала слёзы… Как же случилось… что только сейчас она простила своего Василька…
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3
Часть 4 Часть 5 Окончание