Вступительные испытания закончились и теперь лишь осталось найти себя в списке поступивших. Ну, чтобы до конца быть уверенными в своей удаче стать студентками. Три девичьих пальчика столкнулись, бегая по столбцу фамилий. Девчонки прыснули. Две первые буквы их фамилий совпадали, образуя смешное:"Ко-Ко-Ко." Козлова, Ковалева, Колесова.
Но еще больший восторг испытали, познакомившись. Их звали Вера, Надежда, Любовь. Это было так неожиданно! В тандеме их имена олицетворяли главные чаяния жизни: верить, надеяться и любить.
Твердо решив держаться единым кулачком, выпросили у коменданта общежития двухместную "вип" комнатку и втиснули в нее третью кровать: "номеров на троих" в общежитии не было." За пять лет учебы в педагогическом институте девушки, прибывшие из разных городов области, стали не просто подругами - сестрами.
На момент получения дипломов им было страшно оторваться друг от друга. Всерьез рассматривали возможность остаться в городе учебы, снять квартиру на троих. "Вы еще себе мужа одного на троих присмотрите!"- проявила ревность мать одной из них и девчонки понуро разъехались на свои малые родины. С клятвой поддерживать дружбу вечно: созваниваться, встречаться.
Но бывает, и родня близкая на крестинах и похоронах только встречается. Постепенно ниточка нежной девичьей дружбы истончилась. Остались смски - поздравления к праздникам. Так десять лет миновало.
... Люба, с утра ощущая себя странным образом, поднималась в лифте на свой этаж. Воздух в кабине неожиданно исчез, в глазах потемнело. Женщина думала смерть постучалась, а оказалось "всего лишь" приступ панической атаки нагрянул. "Педагог? Все ясно - переутомление, стресс,"- журчал врач скорой помощи.
Участковый терапевт настояла на обследовании и вскоре жизнь Любы покатилась под откос быстрыми темпами. За три года она перенесла операцию, химиотерапию. Выпали волосы. Из "плюсов" - в легкую ушло более 10 килограмм сомнительно лишнего веса.
Удаление опухоли, сдавливающей мочевой пузырь, позволило вернуться к жизни без памперсов. Главное - наступила долгожданная ремиссия. О ней говорили осторожно, обстучав все деревянные поверхности в доме и оплевав все углы (только бы не сглазить!)
От преподавательской, любимой, деятельности Люба решительно отказалась, как только началось недержание. С душой читать лекции в памперсах, постоянно ощущая движения организма, она не смогла. Олег - муж и друг, умолял и настаивал:"Забей. Тебе не о чем беспокоиться. Даже после моей смерти тебе и Гришке будет обеспечен бутерброд не с самой дешевой колбасой." Шутить пытался.
Осела дома, тем более, что г-н Р. позаботился о ее досуге: процедуры, капельницы, строгий режим. Убрать-сготовить приходила помощница с большим стажем в их семье. Сын Гриша, четырнадцатилетний, вслед за отцом, проявлял о матери нежную заботу. Выходило смешно: стоило Любаше пошевелиться, как раздавался хор голосов:"Воды? Чаю? Что принести?"
"Виски. Сигару и пачку чипсов,"- откликалась Люба, стараясь, чтобы в голосе звучала улыбка. Вдруг при приемлемых анализах, в нее вошла великая депрессия. Пошли вновь приступы паники. Онколог с терапевтом советовали мужу придумать для Любы приятное потрясение, чтобы организм переключился с мысли о смерти на жизнь. Говорили:"Вера нужна ей и надежда."
И Олег вспомнил, что такие имеются - любимые подруги Любушки Вера и Надя. Предложил, а потом сам и организовал встречу. Быть может, вдохнут они в Любу уверенность, что даже завтрашний день - не последний? Женщина вяло сопротивлялась:"Десять лет не виделись. Дружба сошла на нет. Да я рта не смогу открыть о своей болезни."
"И не надо! - обрадовался Олег. "Тогда зачем я поеду?"- не понимала жена. "Чтобы вспомнить, как это - не жить нездоровьем. Доктор сказал, что тебе можно выпить немного красного вина." И снял коттедж в лесной зоне. На Старый Новый год, который выпал на субботу. Расположение самое удобное - примерно одинаковое расстояние от проживания всех трех подруг.
Самым сложным оказалось убедить Надю с Верой приехать. О проблемах со здоровьем Любы он говорить не мог. Почему-то ему вдруг почудилось, что у женщин имеются на Любашу обиды. Может и впрямь зря все затеял?
Две машины - такси подъехали к коттеджу почти одновременно. И тут же прикатила Люба на иномарке. Ее привез муж. Сразу возникла некая неловкость: Вера с Надей, держась друг друга, стояли в одинаковых, китайских пуховичках, без глянцевых лиц, словно и не на радостную встречу приехали. Взирали на Любу в длинной, легкой норковой шубке, блондинистом натуральном парике (что не родной - не догадаешься), как на чужую.
"Бедная моя девочка. Давай уйдем в один день лет через 50. Тридцать пять - совсем не подходящий возраст для смерти!"- пролетело в голове Олега. А Люба уже подавала ему знаки:"Уезжай. Справлюсь." И он, с беспокойством, уехал.
"На черта я согласилась?! Я им почему-то совсем чужая. Смотрят колючими взглядами."- думала Люба, стараясь держать улыбку. "Пуховички," объединившись зашагали к коттеджу сообща. Люба "с норкой" просто шла рядом - сама по себе.
"Это точно не ваш особняк?"- спросила Надя. "Точно. Наш дом одноэтажный, хотя и в сто квадратов. Муж совладелец научно- медицинского центра, врач-стоматолог. Я... пока не работаю,"- как на экзамене выпалила Люба. "Пуховички" переглянулись и больше ни слова.
Бар и холодильник муж Любы заполнил заранее, как и замариновал шашлыки из рыбы и мяса. При коттедже имелась зона барбекю и все приспособлено для приготовления зимнего шашлыка. Некоторое время они "открывали" дом. Простор необыкновенный. Шикарно. Камин Веру с Надей привел в восторг. Наличие джакузи и бассейна обрадовало.
Разделились. Девчонки занялись шашлыком - за окном уже сгущались ранние, зимние сумерки. Люба, как имеющая опыт, взялась оживить камин. Тем более, все было под рукой. Вскоре расположились за просторным низким столиком у камина на подушках. Надя достала из большой хозяйственной сумки пакеты с пирожками:"Девочки, помните? С яблоками, картошкой и капустой!"
Еще бы! Раз в две недели такие же привозили ее родители - гостинец от бабушки. И девчонки, наплевав на диету, жевали их, кажется, даже во сне. И теперь пирожки сняли атмосферу напряженности. Женщины, вдруг вновь обратившись в юных девчонок-однокурсниц, загомонили воспоминаниями.
Вспомнили, как Любе и Вере родители дали денег на дорогущие кожаные сапожки из "Марафона" - на натуральном меху, высокие. А Наде мать смогла выделить скромную сумму лишь на дермантин. Люба, не моргнув глазом, отнесла в ломбард колечко с зеленым камушком - подарок бабушки на 18-летие и получилось купить сапожки всем! Потом они, сообща, колечко все-таки выкупили.
На третьем курсе Вера закрутила роман с курсантом военного училища и забеременела. Парень сдал назад, заявив, что ребенок не от него. Подруги предлагали обратиться в учебную часть, чтобы "этого гада" научили отвечать за свои поступки, но Вера сказала, что лучше умрет, чем станет женой такого труса. Они многого еще не понимали про свою жизнь и поддержали ее решение сделать аборт. Потом вытаскивали Верку из депрессии, писали за нее курсовые, чтобы не отчислили.
А еще было открытое вечернее платье в пол, одно на всех и общая косметика. Предательства парней и собственное разочарование в чувствах. Целая жизнь длинною в пять лет. За нее и подняли первые рюмки. Вера с Надей выбрали текилу, а Люба капнула себе красного вина. "Раньше ты от нас так не отделялась!" - ревниво заметила Надя.
"Раньше, девочки, коровы не летали, на головы не *рали, а теперь, будьте любезны -разгребайте!"- особым тоном ответила Любаша. И они покатились от хохота. Эта присказка от преподавателя литературы и культуры речи, звучала всякий раз, когда кто-то из студентов пытался оправдать свою нерадивость.
Волна воспоминаний пошла на спад. Надю с Верой потянуло пожаловаться успешной, с легкой судьбой, Любе на свои трудности. В отличие от нее, они приехали учиться из скромных провинциальных городков и туда же вернулись.
Надя, единственная из них краснодипломница, встав на учительский путь, вдруг совершенно растерялась. Не могла взять нужный тон с учениками. Половина класса росла неуправляемой безотцовщиной. Они не видели толка в старательной учебе и не признавали авторитет молоденькой учительницы. Подвернулся жених и Надя поспешила замуж, а потом в декрет. За первым ребенком родила второго, третьего - и все из страха перед возвращением на работу.
"Пока догадалась уйти методистом в детский сад, у себя дома его устроила. Квартира тесная, денег не хватает. Чертова замотанность улыбаться разучила. А ведь какие надежды имела! Думала до директора школы подняться, а, спасибо, в поломойки не пошла."- вздыхала Надя.
"А меня замуж не берут. Вот, как проклятие. Пять холостых мужиков за эти годы сменила и ни один в ЗАГС не позвал! Вот уж третий год влачу жалкое существование любовницы. Думала хоть родить для себя - не получается! Надька аборта боялась из-за возможного бесплодия и троих нарожала, а я пустая. Так и живу работой да тайными опостылевшими встречами."- расстроенная Вера выпила внеочередную рюмку одна, не поморщившись.
Обе женщины вновь смотрели на Любу с оттенком неприязни. Стройная, дорого одетая, обеспеченная любящим мужем, она могла себе позволить оставить преподавание, аж в институте! И излишком детей себя обременять не захотела. Все сложилось, как надо. А ведь в студенчестве мало кто из парней на нее поглядывал. Ходила эдакой тихоней. И диплом красный не у нее, а у Нади.
"Из нас троих только у тебя все тип топ. И муж тебя, заразу, любит. Глядит так, словно потерять боится. И полнота не берет и лицо гладкое, и волосы вон какие шелковистые, а ведь чуть больше трех волосков насчитывалось. Почему так?" - наступали Вера с Надей на растерянную Любу. И ответ у них, кажется, имелся.
На пятом курсе (они уже знали темы дипломов) вот так же на Старый Новый год, Люба предложила подружкам погадать, а еще провести ритуал на удачу. Чтобы защититься легко и в будущем счастливыми быть. Это было обращение к Духу Огня, которого они сотворили чуть ли не в консервной банке (какие условия в общежитской комнатушке?). Разожгли мини костерок, слова волшебные произнесли.
Дух "появился." Тогда каждая написала на бумажке свои чаяния и предала их огню. Пепел развели в воде и туда каждая капнула свою капельку крови. Отпить следовало три глотка. Считалось, что такое объединение желаний, крови и ритуальных слов, пошлет участницам удачу во всем, став прививкой от неприятностей.
"А я подметила, что ты, Любка, каплю крови своей не капнула, хоть и божилась, что не так. Выпила наше с Надей счастье да еще и свое при себе оставила! Специально ритуал этот у бабки своей вызнала да и обворовала нас!"- почти кричала Вера, а Надя ее поддерживала.
"Девочки! Вы что-же верите в эту галиматью? Это же дурь молодая! А палец я, в последний момент, колоть забоялась - это правда. Но и воду с пеплом пить побрезговала - только вид сделала, что глотнула. Но женщины не верили.
И то, что Люба пригласила их в этот дорогой коттедж (это ж столько денег не пожалеть!), объяснили по своему:"За десять лет колдовство ослабло - вот ты и позвала нас, чтобы заново подпитаться. Хочешь до конца жизни оставаться молодой, здоровой и успешной. А только нам тебе дать нечего!"
Люба посмотрела на Надю с Верой, на огонь в камине и стянула с головы парик. А потом завернула рукава свитерка до локтя, оголив сплошные синяки на исколотых уколами венах. Несколько минут стояла тишина.
Потом она заговорила почти шепотом - перехватило горло:"Я и вправду встретилась с вами для личной выгоды. Может проститься хотела. Может здоровой себя, хоть ненадолго, почувствовать или искорку сил для сопротивления в себе разжечь. Простите, что кажусь счастливой, но плохого против вас я никогда не затевала."
Осознание невероятной беды подруги-сестры вошло в Веру с Надей пулей. Смотрели сраженные, ошеломленные, виноватые. Им уже казалось, что Любушка-голубушка, каким-то мистическим образом приняла на себя все самое страшное, что могло и им выпасть. Потом они обняли Любу со всех сторон, нежно, как хрупкость какую. И поплакали на три голоса. А время подходило к наступлению нового года по старому стилю.
"Девоньки, а не совершить ли нам ритуал заново? Из камина-то Духу Огня нам помогать будет сподручнее! Только не шельмовать, Любушка!" - произнесла Наденька. И они, без обсуждения идеи, взялись за приготовления. И слова сами собой вспомнились, и Дух Огня громким треском из ками отозвался, дав им свою искорку для сожжения бумажных квадратиков с желаниями-мольбами. И уже никто не побоялся уколоть палец.
Они не прыскали смехом, как это было много-много лет назад. Лица женщин хранили серьезность и торжественность. Они верили в сотворение счастливой, спасительной событийности Духом Огня или кем-то свыше. Потому, что и они были не просто женщины, а Вера, Надежда и Любовь. В двух записочках фигурировало имя Любы, а в третьей - Нади и Веры.
P.S. Два года спустя, Вера с Надей стояли у могилы Любушки. У Веры на животе расходились пуговки кофты - она была близка к родам. У ворот кладбища ее ждал законный муж - майор в отставке, степенный, серьезный мужчина. Надежда уже с год заведовала детским садом - должность была заработана профессионализмом и потому особенно дорога.
Обе они получили память о Любочке - по скромному золотому колечку с зеленым камушком. Кольца были исполнены на заказ и идентичны тому, которое они когда-то сдавали в ломбард, чтобы купить сапожки одной из них. Внутри гравировка: всегда с вами - Любовь.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина