Просто часами уже никого не удивишь: надо или вытачивать механизм вручную при свете лучины, либо выращивать его в колбе в суперсовременной лаборатории.
Самоизоляция отчетливо показала то, что мы и так смутно ощущали. Есть два магистральных тренда, на которых изобретатели сосредоточили все свои силы и умения.
Первый – это возрождение классической морской хронометрии прошлых веков, а второй – новые материалы. Все остальное, так сказать, сугубо факультативно.
Naissance d'une montre
Что касается первого, то это можно было предвидеть. Когда про некое явление упорно твердят, что оно давно уже умерло, наверняка окажется, что под покровом окаменелости сохранилась вполне себе бойкая жизнь.
Вопрос изохронности хода механизма волновал часовщиков не одно столетие: с XVII века и до первой половины ХХ века, поэтому не удивительно, что за это время они накопили огромное количество различных изобретений (пусть временами и странных), а также комбинаций спусков, балансов, пружин и прочего продукта пытливой мысли. Обычно в исторических обзорах можно встретить такую фразу «с открытием сплавов глюсидура и инвара в 1930-х необходимость во всех этих экспериментах отпала». Ну да, отпала. А умище-то куда девать?
Cyril Brivet Naudot The Eccentricity
Так что пока гранд-мастера нулевых высокомерно комбинировали вечные календари с турбийонами и репетирами и рассуждали о том, что сегодня никому не нужна точность хода, к ним незаметно подкралась новая смена мастеров, которые как раз и возвели на пьедестал нового кумира – морской хронометр.
Рецепт создания нового модного механизма таков. Надо перечитать уймищу книг по истории часового дела, особое внимание уделив классическим трактатам Луи Муане и Фердинанда Берту, а также работам Джорджа Дэниелса. Изучить все известные спуски, желательно хронометровые или другие такие же дикие, чтобы их трудно было вписать в маленький плоский наручный калибр. В идеальном варианте привлечь друга-дизайнера, который нарисует красивый оригинальный циферблат и придумает элегантный корпус. Но в принципе можно ограничиться и базовой классикой. Напоследок придется написать три-четыре страницы текста с пояснениями к механизму и его предысторией, а также снять видеоролик. В главной роли – сам изобретатель с лупой и отверткой.
De Bethune DB28 Steel Wheels Sapphire Tourbillon
Второй вариант больше подходит для тех, кто уже наигрался в изобретателя, а теперь хотят привлечь клиентов просто за счет эффектности вида и ощущений часового корпуса. Например Greubel & Forsey разумно выделили для упражнений с механикой прошлого специальный заповедник Naissance d'Une Montre (к нему же подтянулся и дуэт Urwerk), а в рамках собственного бренда теперь представляют суперсовременные модели в корпусе из титана, сапфира или синей керамики.
Главная особенность нового ультратонкого рекорда от Piaget Altiplano – это вовсе не сам механизм толщиной 2 мм, срощенный с задней крышкой, его-то мы уже видели год назад, а именно корпус из прочного и легкого кобальтового сплава (так и хочется добавить про «дварцы кур мяф»), благодаря которому эти часы не лопаются на запястье.
Rebellion Weap-One Diamond Asymmetrical Flying Tourbillon
Наконец, достаточно взглянуть на многие новинки этого года майской Watches&Wonders и августовской Geneva Watch Days.
De Bethune DB28 Steel Wheels Sapphire Tourbillon, Girard-Perregaux Quasar Azure, Endeavour Cylindrical Tourbillon H. Moser x MB&F и особенно Rebellion Weap-One Diamond Asymmetrical Flying Tourbillon – это все торжество искусственных кристаллов, лазерной резки, станков с компьютерным программированием и прочих дорогостоящих и отнюдь не классических технологий. Зато все максимально прозрачно и сразу красиво без объяснений.
Автор: Елизавета Епифанова
