Пальцы стремительно порхали по клавиатуре.
"Насколько хватит нас с Каем прежде, чем мы насытимся друг другом?
Я, как Чарли из "Цветов для Элджернона", знаю что однажды то, что у меня есть сейчас, скатится вниз, исчезнет, вернется к прежнему упадку. И меня это пугает.
Люди верят в бесконечность любви, в то, что у них все обязательно будет по-другому; но мне страшно обманываться, ведь возвращаться в реальность из сладкой иллюзии будет больно. Однако и жить с мыслью, что "мы с ним" когда-нибудь закончимся, тяжко.
Меня будто разъедает изнутри, я либо пытаюсь насладиться каждой минутой с ним, либо злюсь, либо жалею себя. Но я вижу: сейчас еще что-то связывает нас, он необыкновенно нежен и нуждается во мне, и это удерживает."
На миг я замерла, пробежалась глазами по написанному. Вздохнула и решительно стерла все. Дружеские советы не всегда бывают полезны, зачем вообще я решила попробовать описать свои чувства словами? Вести дневник или делиться с кем-то ощущениями... Брр, что за бред?
Я закрыла ноутбук, взялась за голову. Вспомнила только что написанное мной. Неужели мы пресытились, и сказка превратилась в скучную реальность?..
***
Темная комната, я одна. Пытаюсь угнаться за потоком мыслей.
Люди - странные существа, постоянно недовольные тем, что имеют. То кажется, что ты уже вот-вот ухватишь огромный кусок счастья, что нужно подождать ещё немного, сделать ещё немного, заплатить, попросить, поработать, и все будет хорошо.
Или наоборот, нас засасывают зыбучие пески памяти; те прекрасные моменты, когда жизнь била ключом, когда ты был моложе, ярче, веселее, здоровее, смешнее.
Вот черно-белая пленка, на ней запечатлены ты и я, мы красивы и беззаботны; мы впервые остались наедине; соседка, наконец, ушла на какую-то вечеринку; мы просто лежим, обнявшись, и согреваем друг друга. Как мало нужно было для счастья: узкая кровать в однушке, одна подушка на двоих, выключенный свет. Сейчас этого уже недостаточно, сейчас я смотрю на Кая, лежащего рядом, и чувствую раздражение.
Он больше не улыбается мне по утрам и не приносит кофе. Я больше не говорю ему: "Хорошего дня!" и не целую его в щечку перед уходом. Он не дарит мне цветы. Он не хвалит мои работы. Он зол на то, что мои картины не приносят доход, и считает, что я трачу время на ерунду. Он говорит, чтобы я занималась хотя бы домом; он недоволен тем, что я все чаще его не хочу.
Я не могу больше наслаждаться только им, теперь для счастья мне нужно что-то ещё. Как и ему. Наверное, поэтому появилась Кристина...
***
...Я стояла напротив зеркала. Кажется, довольно долго. Пыталась определить, какая из двух крайностей выбилась в лидеры сегодня.
Первая крайность - красивая, уверенная в себе, взрослая девушка, которая знает, чего хочет от жизни, видит мир в солнечных лучах и ярких красках. Но бывали и другие дни, когда даже под впечатляющей оболочкой я видела маленькую некрасивую девочку, нелюбимую никем, даже самой собой.
Она сидела во мне, поджав под себя ноги, пытаясь занять меньше пространства, притвориться, что ее не существует. И только в моменты, когда наши взгляды пересекаются, она оживлялась, криво улыбалась мне, как бы говоря: уж извини, я все еще здесь, я жива, к нашему общему сожалению, но если мы обе постараемся, то останешься только ты.
В этот раз я создала неплохую оболочку, которая умело скрыла неуверенность и слабость, но что-то все же выдавало мои истинные чувства. Хотя ярко-алый цвет пиджака и помады буквально кричал о том, что я уверена в себе. Даже чересчур уверена.
-Ого. Ты когда успела так нарядиться? - услышала я голос Кая. - И, что тоже немаловажно, куда?
-Я... я должна встретиться кое с кем. - Я повернулась к нему с улыбкой и самым доброжелательным выражением лица. - С одной... подругой.
-О, здорово. Я тогда тоже с кем-нибудь сегодня увижусь. - Кай улыбнулся мне в ответ.
Да уж, только вот на сегодняшний вечер я заняла его "кого-нибудь". Мы еще секунд десять неловко поулыбались друг другу, после чего он нервно дернул головой, шагнул ко мне, положил руку на плечо и сказал:
-Бри, прежде, чем ты уйдешь, я... Думаю, нам надо поговорить.
У меня внутри пронесся тайфун, но я сделала вид, что не понимаю, о чем будет этот разговор. Значит, он решил сам во всем признаться... К этому я не была готова уж точно. Ложь, ссоры, крики я предполагала, и поэтому, в общем-то, мне и нужны были доказательства. А его признание не входило в мои планы.
-О чем? - еле слышно произнесла я.
-Я не знаю, с чего начать. - Кай закусил губу и посмотрел на меня максимально жалостливо. Потом резко развернулся и отошел к окну. - Есть кое-что... кое-кто.
Я закрыла глаза. Как можно подготовить себя к тому, что мне придется услышать? На полминуты, пока он молчал, я забыла, что нужно дышать. Так и стояла камнем, ожидая смертного приговора.
-Я встречаюсь с другой женщиной.
Бум. Топор палача опустился, голова откатилась в сторону. Я медленно открыла глаза. Кай уже стоял спиной к окну и смотрел на меня. Слова как-то все не шли и не шли, ни к нему, ни ко мне, поэтому я отдала предпочтение звукам:
-Оу.
-Оу? - язвительно вторил Кай. - Это все, что ты можешь сказать?
Я пожала плечами. Кажется, встречу можно отменять. А освободившееся время потратить на окончание картины. Ну, или моих отношений.
-Я думаю, тебе лучше уйти, - сказала я с надрывом, не глядя на него. - Кристина сейчас ждет меня в La France, но тебе, конечно, она обрадуется больше.
-Что? Вы знакомы?
-Нет, должны были познакомиться сегодня.
-Так ты знала обо всем? - Кай перешел на шепот, отчего эти слова прозвучали виновато.
-Уходи.
-Бри, - он шагнул ко мне, но я отшатнулась назад и инстинктивно выставила руку вперед, останавливая его. - Бри, пожалуйста...
-Уходи, я не хочу тебя видеть.
Я подняла взгляд и увидела столько боли в его глазах, что у меня сперло дыхание. Он замер в нерешительности, готовый разорваться на две части, одна из которых ринется ко мне, а другая - из квартиры. Но я не дала ему шанс выбрать самому - развернувшись, быстрым шагом направилась к двери.
-Бри! - Кай кинулся за мной. - Не уходи, давай поговорим.
Он почти меня догнал, но я в четыре шага достигла цели, дернула ручку, распахнула дверь и остановилась. Выдохнула, развернулась к Каю.
-Проваливай! - выкрикнула я, сама того не ожидая. Кай опешил и тоже остановился в метре от меня.
-Бри...
-Заткнись. Мне не нужны твои оправдания. Ты свой выбор уже сделал. - Кай хотел что-то мне ответить, но я не дала ему и эту возможность. - Уходи. Мне нужно собрать вещи. Ключи оставлю в почтовом ящике.
И, не глядя больше на его остолбеневшее лицо, я быстрым шагом направилась в ванную комнату, где надеялась спрятаться от этого всего. Закрыла дверь изнутри и включила воду. Ее шум должен был заглушить все другие звуки, но я все равно знала, что дверь захлопнется так громко, что ее услышат даже в Африке. Я снова оказалась перед зеркалом, которое на этот раз отразило гнев и беспомощность.
Столько боли и чувств сейчас бушевало во мне, что не вылить их было бы адской мукой. Я открыла дверцу шкафчика, судорожно сбросила все лишнее, попавшееся мне на пути, и нашла один из моих наборов.
Сначала взяла карандаш и неуверенно провела им по руке, проверяя четкость линий. Остался хороший темный след. Карандаш был достаточно мягкий, чтобы рисовать на теле не хуже краски. Я в неистовой страсти стала проводить им по своему лицу, вычерчивая понятные только сердцу узоры.
В десять минут лицо стало сродни жутковатой маске, но мне было этого недостаточно. Я хотела творить, хотела вылить все, что бурлило внутри, обжигая, дразня мое воображение; под резким взрывом негодования карандаш полетел в стену, его сменил уголь, отвечающий любой моей прихоти густым и наполненным цветом.
Я быстрыми и от того неловкими движениями левой руки сняла с себя пиджак, затем бусы, затем настала очередь платья. Я практически сдирала его, словно это мертвая кожа, которую мне нужно сбросить. А правая рука в это время исступленно чертила на открывающемся теле неясные символы, похожие больше на демонические знаки; но мне в тот момент они виделись целой картиной, единственно верной в этой жизни.
-Все не то! Не то! - я в ярости метнула уголь и стала оглядываться в поисках откинутого ранее карандаша. - Где ты?! Только попробуй укатиться под ванну!
Все, что попадалось мне под руку, летело к черту - будь то полотенце, щетка или фен. Вода все еще бешено лилась из крана. Не найдя злополучный карандаш, я метнулась к остальным принадлежностям для рисования и схватила кисть и тюбик с краской.
Так как платье давно улетело в топку, в моем распоряжении было все тело. Я бросилась обратно к огромному зеркалу, зубами открутила крышку и выдавила краску себе на запястье. Резко провела кистью, даже чересчур резко - кисть, храня отпечаток моих прошлых работ, ссохлась, скованная старой краской, и оставила после себя царапину.
Я вскрикнула и с силой, которую придавала мне злость, ударила кисточкой по раковине, потом еще и еще; все было выброшено со своих мест, бесконечные тюбики с шампунями, гелями, пастами, кремами отскакивали в разные стороны под ударами моих рук; пол, ванна, раковина смешивали на своей поверхности эти жидкости, а я билась в истерике, в агонии, крича что-то нечленораздельное, нарушая царившую до этого гармонию под стать моему разрушенному миру.
Узоры на лице давно растеклись от слёз и пота, я била кулаками стены, параллельно смазывая тушь под глазами. В конце концов силы и злость закончились, и я, подскользнувшись на разлитой смеси тоника и жидкого мыла, упала на бок. Замерла, замолчала, слушая удары своего сердца.
Раз-два, три-четыре. Я-без-дар-на.
Раз, два, три. Раздета. И беспомощна.
Раз. Два.
Слезы с новой силой хлынули по щекам.
Хлопнула дверь. Кай ушел.