Сейчас мы стремительно падаем вниз, говорил Саша Каунов на какой-то предвыборной сходке - полуподвал на Каслинской, выборы, то ли Верховный СССР, то ли РСФСР, не суть - что вы хотите, восемьдесят девятый, в магазинах шаром покати, телевизор попеременно несет то демократию с гласностью, то безалкогольную правду, но чаще чумаков с кашпировскими или повязанных музыкой овсиенок, короче, миражи на виражах - поэтому нам нужны крылья.
Аж присел. Как мог человек науки, человек, который внедряя электро-магнито-акустический метод, толщинометрию и дефектоскопию - ноу-хау и хау-ноу, а по ночам стреляя из лазера в подвале второго корпуса нашего политеха, что вообще сидело на острие пика последней науки, протаранил кучу металлургических заводов, да так, что потерял ботинок на кромкострогальном стане, нести подобную, хуже, вненаучную, сказочно-архаическую, бородатую чушь.
Крылья, ага, как же - все вдруг, ни с того, ни с сего, без эволюции или хирургической операции, поперек солнца, луны и закона тяготения, третьего с конца - не иначе, крыша поплыла, доэнтэтэмился.
Саша заправлял первым городским НТТМ - "Практик-Центр", который располагался аккурат под Центральным гастрономом.
Ладно, подумал я, политика - штука хитрая, пусть себе ажитирует, глядишь, заскочит наповыше, обрастет костюмами, чиновной выправкой, артикулом, и успокоится во благе.
Не общем, так своем - насытит душу и навластвуется всласть.
Вообще, Каунов человек-легенда. В прямом и переносном.
Шестидесятник, горлан и главарь - Белоярская АЭС, диссиденство, все дела.
Шабашник - половину областных мостов скрепил, и с того подкормил тоже половину, только уже политеха - плохо-ли, месяц пахоты и поездка на юга. Или дубленка, красная тыща или полдолга за жигули.
Друг Евгения Евтушенко - реальный и натуральный, бля буду, прям фотки есть, свидетели, мало того, останавливался в квартире, подолгу жил и катал на машине, завсегдатай закулисья Современника - Неелова, Волчек, Симонова, кто еще, Гафт, Кваша, короче, знатная туса.
Поддерживал, если не ошибаюсь, знакомство с Беллой Ахмадулиной, бывал у них, подолгу трепался с Мессерером - поди, топили полночи за баб или футбол с пивом, а всем говорил - поэзия.
Из серии, что за чувак рядом с нашим Васей. Помните такой анекдот - ну, когда Вася попросил Папу Римского выйти с ним к толпе верующих, а итальянцы впали в недоумение.
Короче, если Беллу Ахатовну надо было публике представлять, то Каунов в этом не нуждался - его знали все без исключения.
Да, в свободное от свободы время Каунов трудился на кафедре физики старшим научным сотрудником и отвечал головой за все горячие темы, проще, заводы целиком висели на нем - переговоры, договоры, исполнение, сопровождение и внедрение, а еще мат и ругань, пот и пахота, железки и печки, станы и незашнурованные ботинки.
Кроме того, в душе лелеял аленький цветок - твердотельный импульсный лазер.
Ночами, минуя посты и охрану, пробирался в лабораторию, включал установку и от пуза стрелял по железкам, более того, ухитрялся выбивать приличный ультразвук.
Черный дьявол, харизматичный, сверлящий глазом романтик - порой казалось, что они у него разного цвета - ни дать, ни взять, Азазель.
Лихо водил забитую под завязку лабораторным железом машину, строил дачу в Кайгородово, воспитывал сына и двух дочерей.
Господи, чего только не рассказывали - внебрачный сын Чегевары, спецагент КГБ, обкомовский любимчик или подпольный миллионер-цеховик.
Требовательный, кипучий, непоседливый, смелый и резкий, пророй безбашенный, но в принципе разумный, иногда задумчивый и сосредоточенный, где-то расчетливый, прижимистый, но главное, яркий - отмахнуться за безликостью не получалось ни у кого.
И, как всегда бывает в скверных анекдотах, его вынудили уйти с науки - не, так-то никто не выгонял, просто подмогли, а точнее, пренебрегли и унизили.
За работы по ЭМА-преобразованию полагалась чуть ли не госпремия.
Авторы, профессура-доцентура, нужно-важные люди - заведующие, главы, директора, начальники цехов - тех, где Саша зависал годами, внедрял, измерял, чинил, лазил по станам и печам, угорал в температуре, тонул в масле, задыхался в кислороде и знал всех вплоть до уборщиц - короче, суть да дело, набрался приличный, вполне себе респектабельный коллектив, и старшим научным пожертвовали за малостью.
Не по чину.
Разорался, обматерил всех, плюнул и ушел по английски.
Мы недоумевали - куда, зачем, вернется или с концами, и тут бац, новость - в городе открылась диковинная контора, НТТМ, но это еще полбеды, важно, директором там Каунов.
Лично.
Контора оказалась архи-полезной, поскольку всякие небольшие разработки-подработки мы тут же повели через них.
Через год-полтора о Практик-Центре не знали только в Сан-Марино - высоковато.
Вся Челябинская интеллигенция паслась.
Да что интеллигенция, все, кто умел что-то путное головой, руками, ногами или жопой - разумеется, в хорошем смысле, исправно появлялись там - архитекторы и дизайнеры, переводчики и водопроводчики, инженеры и культуристы.
Масть покатила и Саша полетел - идеи, планы, размах и громады.
Спонсировал фильм "Танк Клим Ворошилов", кучу спортивных и творческих мероприятий, лазерную лабораторию, медицинские исследования, каких-то психологов, социологов и народных певцов, а может просто радиолюбителей переростков, но спустя два года костюмчик стал маловат.
Так бывает, когда человек мыслит километрами, столетиями или континентами, а Саша думал именно так.
Нам-дуракам казалось, карьерист - променял науку на власть, пусть должность, муки творчества на отрепетированные аплодисменты, уважение коллег на льстивый подхалимаж человеко-костюмов.
В конце концов, стал депутатом, а потом целым заместителем губернатора, а может наоборот, сначала целым, потом заместителем, и уж после всего депутатом.
Не суть, но в августе девяносто первого защищал Белый Дом, куда без него, а в девяносто третьем второй раз, правда, с другой стороны. В награду пара сломанных ребер и побег из Шоушенка. Романтика.
***
Размышляя о Челябинске, его судьбе, происхождении, истории, бытии или мифологии, все время обращаюсь к нему.
Не столько за помощью, хотя б не помешала, сколько как собеседнику, наставнику, даже учителю, а проще носителю истины-идеи.
Саша нутром чует землю и ветер, людей, страну и эпоху.
Мало того, участвует, вкладывается, ставит на кон репутацию, жизнь и здоровье, и знает что-то такое, чего не знаю я или мы - почвенное или всемирное, народное, гражданское или правдивое.
Носитель. Веры и Справедливости, Огня и Свободы.
В Сашином присутствии мир меняется - точно, становится ярким, интересным, опасным и вызывающим.
И люди меняются - ровно в ту же сторону.
Из его рук я получил Москву-Петушки, лазерное оборудование и принципиальную возможность приема, заказ на другую лазерную лабораторию - уже для Практик-Центра, потом, в две тысячи первом, арбитражно-акционерное дело - шумное и нервное.
От него наслушался за Таганку и Современник, Евтушенко и Ахмадулину, русский и еврейский вопрос, революцию и Гулаг.
Еще, что важнее, почувствовал кураж и бесстрашие сильных.
Шпион, агент, адепт, а вот и нет, не угадали, мелковато будет - поэт-романтик, в самый раз, но это по секрету.
Саша Каунов, Александр Дмитриевич, живой, гордый и непокоренный, вся грудь в орденах - Вера, дети, восемь внуков и правнук.
Человек - легенда, человек - эпоха, и все же главное там - настоящий и вечный.
И даст бог, скоро увидимся.