За фанерной стеной натужно гудит трансформатор, стрекочут цикады. Ночная свежесть затекает в комнату через распахнутое окно. На другом конце посёлка играет музыка и заливается лаем собака. Ветер с чёрного моря гонит пропитанный йодом воздух, обещает дождь.
Я откинул одеяло, не глядя нашарил пачку сигарет, слез с кровати и высунулся в окно, щёлкая зажигалкой. Ненавижу такие ночи. Сна ни в одном глазу, мышцы подрагивают переполненные жаждой действия.
Облокотившись о подоконник, вперил взгляд в будку трансформатора, стоящую через дорогу. Дальше тянется чёрный лес, похожий на затаившегося зверя-людоеда, только и ждущего неверного движения жертвы. Покурю да лягу, так и проваляюсь до рассвета, сверля взглядом потолок. Хорошо хоть утром не на работу.
В детстве краем уха слышал, что наш распорядок сна обусловлен родословной. Мол жаворонки — это потомки земледельцев, которым нужно кровь из носу подниматься поутру, возделывать землю и ухаживать за растениями. Совы же ведут род от охотников, которые спокойно дрыхли до полудня, а после шли за зверем до поздней ночи.
Интересно, кем были мои предки, раз наградили таким вывертом режима сна. Я покосился на пудовую гирю и пару гантелей, притаившихся в полумраке у кровати. Можно ими выплеснуть энергию, обычно помогает, да и полезно.
Нет, не хочу, никакого настроения тягать железо до седьмого пота. Да и дождь скоро, шум капель, разбивающихся о жестяную крышу, завсегда лучше любого снотворного. В такие моменты я даже не жалею, что мой дом — фанерная коробка.
В Сочи у меня приятная двухкомнатная квартира у моря, но сейчас сезон и её снимают отдыхающие из Сургута или Перьми, не помню. Так что лето и часть осени проживу в хибаре, доставшейся от деда.
Вполне терпимо, если вспомнить, что за три-четыре месяца получаю годовую зарплату офисного планктона. Плюс от жильцов частенько остаются приятные «гостинцы» в виде забытых вещей.
Музыка стала громче, я поморщился, приезжие, то ли любители гор, то ли бедные. В любом случае если ты слушаешь музыку так громко, ты плохой человек. Закрыть бы окно, да только задохнусь и изойду потом насмерть. Остаётся терпеть... эх, если б они нормальную музыку слушали, а не отечественную попсу.
Бычок яркой кометой пересёк двор по дуге и разбился о забор снопом алых искр. Я потянулся и замер, глядя на дорогу. По обочине идёт ребёнок, лет семь-шесть, в цветастой футболке, бриджах и кожаных сандалиях. Шагает уверенно, держа левую руку в воздухе, словно её придерживает некто в темноте лесной чащи. С той стороны улицы фонарь разбит, ребёнок меня не видит.
Губы мальчонки шевелятся, кривятся, а глаза распухли от слёз. Походя пнул крупный камешек, тот отлетел в сторону трансформаторной будки. Звучно ударился о булыжник и срикошетив скрылся в темноте. Мальчик остановился, повернулся к лесу и... исчез.
Я застыл, пытаясь осмыслить случившееся и понять, что мне причудилось, а что случилось на самом деле. Вдоль хребта пробежала струйка ледяного пота, мышцы свело судорогой.
Из темноты высунулась чёрная лапа, схватила ребёнка за голову и утянула за деревья. На сетчатке отпечатались два идеально круглых, жёлтых пятна, вспыхнувшие меж листьев.
Отшатнувшись от окна, запнулся о провод удлинителя, схватился за стену. Сдавленно выругался и бросившись к шкафу с инструментами достал старый топорик. Замок на двери заклинил, я потянул её за ручку вверх. Механизм нехотя щёлкнул и язычок втянулся. Я застыл на пороге с топором в руках и в одних трусах, грудь часто вздымается, на лбу выступила испарина.
Тягучий ужас заглушил всплеск адреналина, вгрызся в хребет и колени.
Рука утянувшая мальца была нечеловеческой. Слишком длинная и непропорциональная. Пальцы обхватили голову, как апельсин. Жёлтые глаза, светящиеся в темноте...
Спину осыпало морозом, топор показался детской игрушкой.
Медленно заперев дверь, я привалился к ней спиной, выронил топорик и сполз на пол. Закрыл лицо ладонями, губы мелко трясутся, а зубы отбивают чечётку. На той стороне посёлка умолкла музыка, послышались пьяные голоса, зовущие кого-то по имени, поползли в разные стороны. Громче всех прорезается пьяный женский фальцет, тянущий на одной ноте:
— Мише-е-е-е-е-нька!
В голове щёлкнуло, я поднялся, вернулся в спальню, закрыл окно и лёг в кровать. Нет, поиск ребёнка алкашей не моё дело! Самим нужно было следить! Тем более лезть в тёмный лес, к неизвестной твари, утащившей его! Нет! Увольте!
Гул трансформатора стал невыносим, словно я прижался к нему ухом. Пьяные голоса наполняются тревогой и страхом. Вскоре по дороге проехала, сверкая мигалками, полицейская машина. Остановилась напротив моего дома и почти полчаса я слушал истерику пьяной бабы, перемежающуюся всхлипами и треском рации.
В груди шелохнулось чувство вины, вгрызлось в рёбра, стараясь добраться до сердца. Я свернулся калачиком, обхватил колени и зажмурился... Скрипнула калитка, по каменной дорожке загремели шаги, в дверь постучали. Выждали минуту и постучали настойчивей. Я шмыгнул носом и, наспех напялив штаны, пошёл открывать.
На пороге стоит усталая девушка-полицейский, она смерила меня взглядом, вздохнула и сказала:
— Здравствуйте, тут пропал ребёнок, а напротив вашего дома нашли его сандаль. Вы ничего не видели?
Ну вот что ей сказать? Да, видел, здоровенная чёрная лапень утянула мальца в лес? Бред... решит, что я психопат и сам причастен.
— Нет, ничего, я спал.
— Не против, если я войду?
— Эм... нет, пожалуйста.
Полицейская прошла внутрь не разуваясь, оглядела скромное убранство хибары, сморщила носик и вышла не прощаясь. Я сел на кровать и обхватил лицо ладонями, сделал глубокий вдох и шумно выдохнул носом. В груди нарастает жжение, сдобренное чувством вины.
Я был обязан побежать за ребёнком!
На дороге закряхтел мотор, машина поехала вглубь посёлка, увозя с собой ревущую бабу. Я встал, накинул футболку, обулся. В прихожей схватил фонарик и призадумавшись поставил на место.
— А чёрт с тобой!
Обозлившись, сунул фонарик в карман. Какая разница, как меня заметит та тварь? А бродить в полной темноте смысла никакого. Топорик заткнул за пояс и вышел из дома, с твёрдым намерением найти пацана или сволочь утащившую его.
***
Лес полнится звуками, скрипом деревьев, вскриками ночных птиц вперемешку с нарастающим гулом ветра в кронах и треском цикад. Под ногами хрустят сухие веточки, прогибается слой прошлогодней листвы. Я иду медленно, часто останавливаюсь, прислушиваясь к чаще и стараясь уловить детский голосок или увидеть те жёлтые глаза.
А что делать, если я действительно найду их?
Я скрипнул зубами, достал топорик и сжал конец рукояти до боли. Будь он хоть трижды демон, раскроенный череп лучшее средство, чтобы успокоить кого угодно.
Время превратилось в тягучую массу, не знаю сколько, я бродил в темноте, одной рукой стискивая топорище, а другой фонарик. Может быть час, а может целую вечность. К шуму леса добавился гул крови в висках, на лбу подёргивается вена. Нервы натягиваются до скрипа и рвутся со звуком лопнувшей струны.
Постепенно чувство реальности истончается, и лес превращается в тягучий кошмар, в котором ты пытаешь догнать врага, но не можешь сдвинуться.
Я остановился, глядя перед собой, закусил губу и протянул руку с фонариком. Узкий луч жёлтого света вырвал из мрака ребёнка, лежащего в корнях дерева. Часть лица забрызгана бурым, спёкшимся, через щёку и нос тянутся глубокие раны. Одежда порвана, босые ступни кажутся неестественно бледными. Я шумно выдохнул, ругнулся и подбежав, подхватил на руки.
Голова безвольно свесилась, как у поломанной куклы, тельце показалось невесомым, словно пустым изнутри. Затылок обожгло чужим взглядом, я застыл, боясь обернуться. Затрещал лесной мусор, нечто приблизилось, я всем существом ощутил, как оно склоняется надо мной, протягивая узловатые лапы, похожие на паучьи.
Ноги сорвались с места, футболку на спине болезненно дёрнуло. По ушам стеганул озлобленный вопль, похожий на человеческий:
— Стой!
Тварь погналась за мной, ударяясь о деревья и крича на разные голоса. Детские, женские и мужские, жутко искажённые, как при плохой записи. Впереди забрезжил свет, деревья нехотя расступились, и я вылетел на дорогу под фонарь, вблизи от дома... Носок ботинка зацепился о камень, я вскрикнул и покатился по земле, прижав ребёнка к груди. Спину ожгло болью, словно оголённым проводом. Я с трудом завалился набок, тяжело дыша и глядя на лес.
Тварь протиснулась меж деревьев остановилась на границе света, прожигая меня взглядом круглых, жёлтых глаз. В полумраке можно принять за человека, если не обращать внимания на руки опускающиеся ниже колен и пальцы, длиной с предплечье взрослого мужчины.
— Олег, — Прохрипело оно, — зря ты решил помешать мне...
Оно шагнуло ко мне, фонарь осветил смазанное лицо и огромный рот, полный острых зубов, распахнутый от уха до уха. Существо одето в подобие водолазки и джинсы, а голова укрыта сальными волосами. Жуткая рука потянулась к лицу, растопырив пальцы, похожие на паучьи лапы. Желтоглазый замер, с неудовольствием поглядел вверх по дороге.
Я услышал стук шин по просёлочной, гул мотора, на «лицо» твари упал сине-красный отсвет мигалки. Она отпрянула и зло прошипела, прячась в лесу:
— Увидимся.
***
Полицейская хмуро оглядела меня, сидящего на кровати и замотанного в бинты. После забега по лесу на спине осталась глубокая рана от лопатки до поясницы. Врачи увезли ребёнка в больницу, оставив меня наедине с полицейской и её напарником, курящим на улице.
Гул трансформатора усугубляет молчание. Что мне ей сказать? На нас напало чудовище? Бред!
Девушка вздохнула и не спрашивая разрешения закурила сигарету из моей пачки. Выдохнула клуб дыма в потолок и спросила:
— Жёлтые Глаза?
— А?.. Да...
— Чёрт... так и знала, у тебя такое лицо было, когда дверь открыл. У людей всегда одно выражение после встречи с ним... этим.
— Что это вообще?!
— Мой прадедушка называл Ходящий по Горам, глупое прозвище. А мы, Гамельнским Крысоловом, или Жёлтыми Глазами. Кому как нравится.
Она стряхнула пепел, затянулась, задумчиво глядя сквозь меня. Моргнула и добавила с наигранным спокойствием:
— Неважно. Мой тебе совет, не выходи ночью никуда, а ещё лучше, переезжай. Ну и да... не говори об этом никому, тварь очень не любит, когда о ней много разговоров.
Полицейская ушла, а я встал у окна, наблюдая, как машина уезжает из посёлка. Перевёл взгляд на стену деревьев и застыл. Оно стоит под фонарём и смотрит на меня. Поняв, что замечено, существо подняло «руку», поманило меня пальцем и скрылось в темноте.
Продолжаю собирать средства на еду и поддержание Лит Блога. Если вам нравится моё творчество и есть возможность, прошу, поддержите рублём:
Тинькофф Банк: 5536 9138 6842 8034
Сбербанк: 5336 6901 6545 6536
Яндекс.Денеги: 5106 2180 3049 7945
https://money.yandex.ru/to/410014786927675
Лит Блог существует только благодаря вам!