тишина их медленно убивала,
но они продолжали молчать.
проще было разрушить построенное,
чем заново что-то начать.
не смотрели в глаза друг другу,
не хотели беспечно болтать.
они только ходили по кругу,
не желая что-то менять.
он думал, его не любят
и считают обычным шутом.
он плохо доверял людям,
даже тем, с кем делил свой дом.
ей казалось – ее не ценят,
мол, и не за что даже ценить.
а она трудилась неделями,
чтобы все у них было двоих.
они будто себя ненавидели
и друг друга терпеть не могли.
и своими глазами не видели,
сколько в дом свой любви принесли.
когда было у них перемирие,
плохое не замечали.
делали вид, что счастливые,
и о чем-то желанном мечтали.
могли вспоминать о давнишнем,
могли что-то делать вдвоем,
но при том ощущать себя лишними
и думать о чем-то своем.
и вместе им было тягостно,
и порознь – невыносимо.
рядом полны были ярости,
в одиночку – оба бессильны.
им хотелось друг друга убить,
так друг другу они надоели.
но смогли бы отдать свою жизнь
друг за друга, без всяких сомнений.
их молчание сменялось на ссоры,
они не хотели друг друга послушать.
им не нужны разговоры,
они свою жизнь намерены рушить.
наконец средь отчаянных воплей
им все же пришло осознание –
их жизнь без хороших эмоций,
друг друга почти потеряли.
их рутина: ругань и крики,
что заполнили дом целиком.
виноват ли в этом родитель?
виноват ли ребенок его?
им нужны были целые годы,
чтоб наконец-то понять:
они друг для друга – опора,
им друг друга нельзя поломать.
наконец-то встретившись взглядом,
они начали свой диалог.
он сказал: «Я люблю тебя, мама».
«Я люблю тебя, мой сынок».