Жёсткие, а иногда и жестокие, виражи истории случились в истории нашей Родины. Было четыре Лаврских гостиницы, которые вдруг превратились, после революции 1917 года, в четыре Дома Советов.
Не каждый современник, читая об этом, поймёт сразу, в чём, что называется, фишка. Ну вот да, были гостиницы, случилось революция, пришли странные люди, свергли царей, были у них какие-то Советы, и что тут такого?
И здесь нам следовало бы очень подробно и непредвзято рассказать и про революцию 1917 года, и что это было такое – Советы, и почему в этом есть своя ирония.
Итак, попробуем кратко, но ёмко, без надежды на успех, рассказать об этом кратко. Но прежде постараемся описать ту атмосферу, то состояние душ людей, что приходили на поклонение к Троице.
Что интересно, паломничество в Лавру было делом сакральным. В Лавру ходили пешком, несмотря на то что уже была железная дорога и прочие средства сообщения. Причём шли не к Преподобному Сергию, шли к Троице. Подумайте об этом…
Представим себе такую картину. В центре города стоит монастырь, вернее – Лавра. Значимое и сакральное место для православных людей. В Лавру, на поклонение мощам Преподобного Сергия, прибывают люди, их надо где-то разместить, накормить и всё такое. И Лавра для этого строит и строит гостиницы. И вот таких гостиниц в городе оказывается аж целых четыре.
Сейчас уже трудно установить, сколько номеров в гостиницах было, сколько там стоил номер. Но это и не важно сейчас. Важно то, что прибывали люди, каждый со своими мыслями и желаниями. Они видели город, ощущали его дух, его истинную сущность. И всё это было связано с жизнью города, которая всецело была подчинена церкви как общественному институту. Не побоимся сказать, что в то время, да и сейчас, церковь, именно как неотъемлемая структура государства, ориентирована была на извлечение прибыли. Очень важно понимать то, что к истинному Христианству и Православию деятельность эта не имели никакого отношения.
Вот вам пример. Прибывает в город Михаил Юрьевич Лермонтов, яростно влюблённый в девушку, что вместе с ним приходит в Сергиев Посад. Что их сюда влечёт и тянет? На первом плане – поклониться святыням и, в первую очередь, мощам Преподобного Сергия. Или же он шёл к Троице?
Шли они пешком, по воспоминаниям очевидцев, четыре дня.
На четвертый день мы пришли в Лавру изнуренные и голодные. В трактире мы переменили запыленные платья, умылись и поспешили в монастырь отслужить молебен. На паперти встретили мы слепого нищего.
Они селятся в гостинице и идут в Лавру. По свидетельству современников, да и самого Михаила Юрьевича, перед входом в Лавру они видят огромное количество нищих, что просят милостыню. А уж от Красных ворот до Успенского собора, куда они идут, по обоим сторонам дороги сидят блаженные и нищие, сирые, слепые, убогие и калечные, что просят милостыню. И вот та девушка, которую возвеличивал, да что уж тут, боготворил, Михаил Юрьевич Лермонтов, которому на тот момент было всего лишь 16 лет, совершает нечто такое, что он, по возвращении в гостиницу, пишет стихотворение, которое чётко и однозначно говорит нам о том, что такое настоящая любовь.
Наша современность цинична и однозначна. Для нас, сегодняшних, нищий всенепременно тот, кто на нашей жалости пытается заработать, и зарабатывает деньги. Хотя сам живёт в богатстве и достатке. Тогда это было не так. Да и сегодня человек с тонкой душевной организацией и намётанным взглядом однозначно определит среди просящих милостыню тех, кто делает это от безысходности. И однозначно увидит тех, для кого это всего лишь бизнес.
Лермонтов ведь он же действительно поэт. А поэт это тот, кто тонко и яростно чувствует особые грани бытия, кто в простых и обыденных происшествий жизни видит и чувствуется руку Господа. В особенности – несправедливость и отсутствие любви в мире, а не только к себе.
И вот именно об этом, об отсутствии любви, о присутствии высокомерия, о том, что вот так вот нельзя, именно об этом и пишет Лермонтов. Пишет он его сразу, как только они пришли после молебна в гостиницу (какой у них был номер, у этих гостиниц, нам неизвестно). Пока прислуга накрывает на стол, а все его спутники «возвышенно» обсуждают свой визит в Лавру, он на клочке бумаги, на коленке, когда карандаш рвёт бумагу, судорожно и яростно создаёт одно из величайших своих произведений. Которое не столько о любви, сколько о том, что если есть любовь, то она – во всём. Нет смысла делить любовь, если она есть – то она Всеобъемлющая. И нет смысла любить ту, которая слепому нищему, особенно в Лавре, вместо копеечки положила камушки. Пусть и ради шутки.
Помолясь святым угодникам, мы поспешно возвратились домой, чтобы пообедать и отдохнуть. Все мы суетились около стола, в нетерпеливом ожидании обеда, один Лермонтов не принимал участия в наших хлопотах; он стоял на коленях перед стулом, карандаш его быстро бегал по клочку серой бумаги, и он как будто не замечал нас, не слышал, как мы шумели, усаживаясь за обед и принимаясь за ботвинью. Окончив писать, он вскочил, тряхнул головой, сел на оставшийся стул против меня и передал мне вышедшие из-под его карандаша стихи.
Об этом рассказала в своих записках знакомая поэта Е. А. Сушкова. Именно к ней, к Екатерине Сушковой, испытывал неразделённую любовь Великий Поэт. Говорят, что именно она, Е. Сушкова, вложила камень в чашечку нищего. И вот тут Михаил Юрьевич, что называется, прозрел. Было ему на тот момент 16 лет.
Собственно, вот и само стихотворение. Постарайтесь его именно прочувствовать.
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!
Написано летом 1830 года
В какой по номеру гостинце это случилось, нам неизвестно. Но разве это важно?
Ну а продолжение главной темы нашего повествования обязательно будет. Ожидайте продолжения. Особенно про Е. Сушкову и М. Лермонтова.