Есть остров на Байкале - Ольхон. Крупнейший остров Байкала, единственный - постоянно заселённый. Протянувшийся вдоль иркутской стороны озера, весь иссушен солнцем и обглодан ветрами. Притягивает к себе своей простотой, суровостью и ощущением волшебства. Ощущением, что ты к этому волшебству не просто прикоснуться смог, но стал его соучастником.
Среди многих прочих, на Ольхоне есть мыс, называемый Будун ("плотный", в переводе с бурятского). На западном берегу острова. Если считать от посёлка Хужир, где находилась база, то было до мыса чуть меньше светового дня пути - если никуда не спешить и не торопиться. Между посёлком и северной оконечностью Ольхона было пути два дня, Будун же располагался на середине маршрута.
Великаном казался он, на фоне окружавшего его пейзажа. Мощью и статью своей он притягивал взгляд путника, удивлял его. Даже, казалось, чайки - такие нахальные и визгливые, хозяйками чувствующие себя на всём острове, приближаясь к Будуну, стихали - стыдливо, почтительно. Вот и я подходил к мысу - по воде ли, по суше - всегда с трепетом.
Задолго до вершины начинался пологий подъем, становившийся всё круче и круче. Тропинка петляла меж валунов, спускалась в небольшие овраги, выкарабкивалась обратно. Июльское солнце делало жару ещё одним испытанием, наряду с весом рюкзака и тяжестью подъема. Иногда, уставая, приваливался к валуну побольше, стаскивал рюкзак с плеч, доставал термос. Вытирал вспотевшее лицо, щурясь на солнце, загадывал - сколько поднимать ещё. Где-то совсем неподалёку шумел Байкал, гуляли ветра, бились волны в скалистый берег. А здесь - не смолкали кузнечики, картоном ломанным и сухим лежала земля под ногами, и белесо-голубым было высокое небо, с солнечной каплей-лавой.
Ближе к вершине на пути начинают громоздиться россыпи огромных камней. Обходишь их, иногда перелазишь, прыгаешь с камня на камень. Группами - словно остатки каких-то сооружений, фундаменты огромных домов, где проживали когда-то ольхонские великаны. А может - это остатки капища, где давным давно шаманы проводили свои обряды. Но больше всего эти камни похожи на кости, выступившие сквозь лопнувшую от сухости почву-кожу. И думая об этом, ощущаешь себя ничтожно мелким на теле острова.
И, наконец - я на самом верху, на самом краю. Забываю: усталость, жару, ни о чём нет желания думать. Но - дышать хочется, глядеть и впитывать. Стою в десятках метрах над водой, на самом краю мыса. Ветер рвёт с головы бандану. Чётким контуром - горы на иркутской стороне. И бунтует, бьётся в клетке двух берегов байкальская вода - тесно ей, тесно.
(октябрь 2019-го...Михаил Чебунин)
