Явление 22. Катерина вспомнила про велосипед.
Явление 23. Катерина солит отцу.
Весь день над Катериной довлела необходимость поездки в Отрадное, оставалась обида и на отца. Так она и придумала, что попросит того после работы свозить ее, да Настеньку прихватит с собой, дабы Валерию Никифоровичу веселее было.
- Ох, и проказница же вы, Катерина Валерьевна! - похвалила она себя за удаль сатанинскую. Вслед за этим набрала номер штаба.
- Алло?
- Здравствуйте! Это Катерина Валерьевна Тимофеева беспокоит.
- Здравствуйте, Катерина Валерьевна! - радушно, - Как у вас дела?
- Все хорошо, спасибо. Мне бы Анастасию услышать, на неделе устроилась к вам, фамилии не знаю.
- Подождите минуточку, пожалуйста, сейчас найдём.
Вскоре в трубке послышался знакомый, робкий, но донельзя счастливый голос:
- Алло? Катерина Валерьевна?
- Да, Настенька, здравствуйте. Как ваши успехи на новом месте?
- Ой, Катерина Валерьевна! Словами не передать! У нас кабинет такой тёплый! Большой, уютный, народу у-у-у пруд пруди! А мне после магазина-то и не привыкать, я же в магазине-то…
- Поняла-поняла, Настенька! - поспешила прервать тираду Катерина , - Это все так интересно!
- Правда? - с придыханием восхитилась Анастасия.
- Конечно, дорогая! Только у меня теперь совершенно нет на это времени, давайте вы мне вечером при встрече все-все-все расскажете!
- Вечером при встрече? - не поверила Анастасия своему счастью.
- Конечно. Не изволите ли вечером со мною и Валерием Никифоровичем до Отрадного прокатиться? Навестим особняк дорогого Ильи Фёдоровича… Цветы польём, - неожиданно для самой себя нашлась Катерина.
- С удовольствием! - обрадовалась было Анастасия, как вдруг раздосадовано сообщила, - Только ведь у него цветов нет, - и сразу же отругала себя за излишнюю честность.
- Ну, разберёмся, - не растерялась Катерина, - Приезжайте к нашему дому часам к восьми, поужинаем и сразу поедем.
- Ой, а не слишком ли поздно будет, мне ведь ещё домой добираться, - вновь огорчилась девушка.
- Не переживайте, мы вас прямиком из Отрадного доставим до дому в лучшем виде.
- Это будет замечательно, Катерина Валерьевна! Я очень рада! Знаете, я ведь уже соскучиться успела по вам всем, потому что вы такие все…
- Я поняла-поняла, Настенька! Увы, мне пора бежать. До встречи вечером, душенька! - и спешно повесила трубку, оборвав на полуслове пламенное прощание Анастасии.
- Ух, владычица тьмы! Богиня коварства! Ум-ни-ца! - вновь похвалила себя Катерина.
Вопреки своему обыкновению, домой она вернулась пораньше, и наказала Марфе подать ужин в начале девятого.
- Марфочка, а у нас сегодня гости будут. Может, пирожков испечёшь, а?
- Какие тебе пирожки на ночь глядя? Али ты тесто с утра-пораньше замесила?
- Ну Марфа, ну ты же волшебница, я же знаю.
- Два часа осталось, дуреха! Какие ещё пирожки. У меня уже готовится все, уйди с глаз долой!
- А чем ты сегодня нас порадуешь? - заискивающе спросила Катерина.
- Валерий Никифорович попросил что-нибудь полегче после всех излишеств последних дней, прости Господи. Будет уха, Матвей днём на рынке свежих окунечков набрал, и отварной рис с овощами на пару. Я морс из остатков прошлогодней клюквы сварила.
- Ну вот видишь, рис и рыба - у тебя получатся замечательные расстегаи!
- Вот дуреха! Тесто! Тесто я тебе где возьму! - и больно постучала костяшками пальцев по голове хозяйки. Та стерпела.
- А давай Матвея попросим пекаря навестить, может, у него коржи будут или…
- Так! В холодильнике творожная запеканка с обеда осталась, поди возьми себе кусочек, полакомиться, да не приставай ко мне больше! - и значительно махнув грандиозной кормой, удалилась на кухню.
- Ну ты спечешь пирожки-то? Да? - удрученно спросила Катерина вслед.
- И не подумаю, - отозвалась Марфа с кухни.
- Вредина, - осторожно, чтоб никто не услышал, обиделась Катерина и ушла в свою спальню.
Пока она раздевалась, в дверь постучали.
- Дуреха, ты там?
- Подожди, халат накину.
***
- Входи.
На пороге возникла смягчившаяся Марфа, грозно заслонив проход не со зла.
- А кто в гости-то к нам придёт?
- Анастасия, девица что при Илье Федоровиче сиделкой была.
- Чего ей ещё надобно? Хозяин помер, на службу пристроили…
- Не вредничай, Марфочка. Это я ее пригласила, чтобы нам с отцом компанию составила в поездке в Отрадное.
- Так вы потом ещё и в Отрадное поедете?
- Да, хорошая прогулка перед сном.
- И Валерий Никифорович согласился?
- Согласится, - усмехнулась Катерина, - Куда денется.
- Ох, лиса! - снисходительно протянула Марфа, - Я с похмела там кое-какую утварь оставила, прости Господи, взяли б меня с собой, я бы привезла.
- А ты скажи, что нужно, я прихвачу.
- Ты чапельник от табагача отличишь хоть?
- О! У меня прекрасная идея! Давай, ты поедешь с нами?
- Я говорила, без мужика своего помирать туда не пойду!
- Да-да, хоть из всех гаубиц палите, я помню. Места в машине много, даже на Матвея хватит.
- Что значит «даже»? Он у меня, между прочим, для своих лет как штык стройненький!
- Ну, на твоём-то фоне - конечно, - поддразнила Катерина.
- Вот посадим тебя посерёдке, да посмотрим потом, какой птицею запоёшь.
Катерина приняла душ, обмазала свое тело кремами из каждой баночки с туалетного столика, и уже завершала свой наряд к вечерней прогулке, как в дверь вновь постучали. Не так, как стучала Марфа, по-другому.
- Пришла беда - отворяй ворота Ада, ну давай, Царица Тьмы, сама же хотела.
На пороге стоял Полковник, крайне смурного вида.
- Катерина Валерьевна, потрудитесь объяснить отцу, - и с усилием, - Пожалуйста.
- Папенька, ну насколько я поняла из рассказов сведущих людей, Никодимка мой велосипед в Дубки не доставит. Вы же не хотите, чтобы я туда одна помирать шла? А у меня ж ведь и мужика-то нет!
- Утром после поминок ты куда храбрее была, - тонко подметил Валерий Никифорович.
- Так ведь то - днем, а на ночь глядя я туда одна помирать не пойду, хоть из всех гаубиц палите, товарищ Полковник, - умело парировала дочь.
- И поэтому ты решила целый гарнизон мобилизовать?
- Ну я персона важная, мало того, что директриса бензоколонки, так еще и дочь командира части. Вдруг меня в плен возьмут, а вас потом шантажировать будут, секретные планы Генштаба выпытывать? Как же вы между Родиной и родной дочерью выбирать будете?
Решительность покинула лицо Полковника, он вдруг перестал дышать и видно было, что он передумал что-либо говорить.
- Это знаете, как нелегко - между Отечеством и родной кровинушкой выбирать? Я бы вот себе ни за что такой участи не пожелала! - продолжала Катерина.
Его нижние веки задрожали, а вслед за ними заколыхались верхние. Катерина, не став тратить время на раздумья, с мягкой уверенностью произнесла:
- Папенька, мне кажется, это отличная идея - семейная прогулка перед сном.
Валерий Никифорович вышел из стазиса:
- Что ты себе позволяешь! - вскричал он, - Как ты можешь распоряжаться временем других людей, которое тебе не принадлежит! Ты не подумала, что у меня могут быть другие дела? Ты не подумала, что Анастасия зря притащится в эти сраные Дубки?! А как она сюда добираться будет, ты подумала? А хочу ли я вообще твоих вечерних прогулок?!
Катерина стояла в оцепенении, не понимая, что вызвало такую реакцию, и оттого ей было еще больней.
- А хочу ли я проводить время со своими подчинёнными после работы, ты подумала? А что я за ужином водки стакан для аппетита хочу выпить ты подумала? Когда ты успела стать такой бессовестной эгоисткой! Кому кроме тебя нужен этот сраный велосипед? Две машины в гараже! Иди выучись вождению, хоть это ты можешь сделать? Перестать трахать всех смазкой цепей, подкачкой колес, переживаниями, что убьешься на нем в гололед, безмозглая дура! Или можешь только манипулировать, не в состоянии сделать хоть что-нибудь своими руками?!
Его глаза рвались из орбит наружу, усы дрожали в такт губам, а кулаки он сжимал так сильно, что ногти вот-вот должны были распороть его ладони в кровь. Ком подкатил к горлу Катерины, отец нависал над ней, никогда прежде она не видела его таким. Она поняла, что впервые в жизни боится его, и все другие чувства отставлены на задний план - ни любви, ни понимания, ни тоски, исключительно страх и обида. На глаза ее навернулись слезы.
- Папенька, я… - начала она.
- Доченька, иди в жопу!
Катерина опешила.
- И Настеньку с собой прихвати! - он захлопнул за собой дверь, с потолка слетела белая пыльца.