Как пошутил Юлий Гусман, все снимают за 3 миллиона, а Эйрамджан за 300 долларов, да еще в Майями. В этой шутке больше, чем доля правды. Автор известных комедий «Самая обаятельная и привлекательная», «Где находится нофелет?», «Моя морячка» Анатолий Эйрамджан когда-то сам в интервью рассказал о себе и своем творчестве.
Как Тер-Григорьян стал Эйрамджаном
По паспорту я Тер-Григорьян. Когда спрашивают, что за двойная фамилия, я в шутку отвечаю, что такая фамилия через дефис у армян все равно, что «виконт де Бражелон» у французов. На самом деле, как вы знаете, приставка «Тер» говорит о том, что в моем роду были священники. Первые рассказы в «Литературной газете» я подписывал этой фамилией, но вскоре начались курьезы: выяснилось, что в «Известиях» в те же годы работал корреспондент по Юго-Восточной Азии А. Тер-Григорьян и его статьи, вроде «Маоизм как он есть» или «Кто такие хунвейбины?», стали приписывать мне. Директор киностудии «Арменфильм» Р.М.Мадоян, когда я приехал на студию по случаю запуска моего дипломного сценария, сказал доверительно мне у себя в кабинете:
— Я читал твои статьи из Вьетнама. Молодец, все правильно пишешь...
В общежитии Литературного института, где жили и слушатели Высших курсов сценаристов и режиссеров, я находил приколотые к двери моей комнаты вырезки из «Известий» со статьями своего тезки. А сокурсники говорили мне:
— Тер (такое прозвище было у меня на курсах благодаря моей фамилии), чего ты скрываешь, что специалист по Юго-Восточной Азии? Честно скажи, Мао видел? А бакинка Нина Аллахвердова, с которой вместе мы были в мастерской у Ольшанского, узнав, что фамилия моей мамы Эйрамджан, всплеснула руками: — Какая хорошая фамилия! Возьми себе ее как псевдоним, и у тебя все будет хорошо! Я последовал совету Нины, и с тех пор существую еще и как Эйрамджан. Правда, фамилия оказалась трудной для произношения, и я уже привык к тому, что многие ее не могут произнести верно, с трудом запоминают, но, как ни странно, и спутать с какой-либо другой фамилией не могут.
Как Эйрамджан стал режиссером
Я закончил Азербайджанский институт нефти и химии и, возможно, остался бы работником какого-нибудь НИИ, если б не мой товарищ по институту Рустам Ибрагимбеков. Он к тому времени закончил Высшие курсы сценаристов в Москве, был автором «Белого солнца пустыни», и я решил показать ему свои рассказы, которые «втихую» пописывал. Рустам прочитал и посоветовал мне поступать на те же самые курсы, что окончил он. Но поступить туда можно было только по направлению от республики, и он посоветовал мне поступать от Армении.
— Есть у тебя там кто-нибудь, кто может помочь? — спросил Рустам.
— Да, — сказал я, — художник Мартирос Сарьян.
— Тогда нет проблем! — напутствовал меня Рустам, и я поехал в Ереван получать направление на эти курсы. Впервые в жизни я понял, что такое блат. При имени Сарьяна (он был мужем маминой тети, заменившей в свое время маме мать) мне открывались все двери, и направление я получил. Приехав в Москву и сдав успешно экзамены, я стал студентом Высших курсов сценаристов. Мастером моим в специальности был Иосиф Ольшанский («Дом, в котором я живу», «А если это любовь…», «Трое вышли из леса»). Очень скоро он мне сказал:
— Толя, не знаю, почему вы попали ко мне — у вас явная комедийная направленность. Но тем не менее я остался у Ольшанского и благодарен ему за то, что он сразу поставил мне правильный диагноз. Учился я у всех комедиографов — у Рязанова, Данелии, Гайдая, а также у Юдина, Протазанова, Александрова, Пырьева. У них всех есть фильмы, которые я люблю. Очень повлияли на меня, конечно, трофейные фильмы, в основном американские. Я смотрел их много раз и до сих пор помню чуть ли не каждый кадр...
Эйрамджан о первых шагах в кино, о первом успехе и о «любви» к критикам
Первый успех я ощутил, когда в 1975 году вышла короткометражка по моему сценарию в мосфильмовском альманахе «Aу-у!», которую снял выпускник ВГИКа Юрий Горковенко. Я увидел хохочущих людей в кинозале, понял, что смех раздается в те моменты, в которых я его ожидал, и сделал вывод, что цель достигнута. После была целая серия неудачных картин по моим сценариям, и потому успех короткометражки как-то померк в моем сознании. Но с 1983 года последовали сразу три удачные картины, снятые по моим сценариям режиссером Геральдом Бежановым, — «Витя Глушаков — друг апачей», «Самая обаятельная и привлекательная» и « Где находится нофелет?»
Успех этих картин был очевиден — «Caмая обаятельная…» стала лидером проката 1985 года, да и остальные две картины имели хорошую прокатную судьбу. A вскоре началась перестройка, и я снял свой первый фильм в качестве режиссера — «За прекрасных дам!» Прокатный успех у картины был явный, но критика ощетинилась на него — сказалась, я думаю, инертность советского сознания: «У нас в стране секса нет, и потому о таких вещах в приличном кино говорить не принято». Как будто до меня не было Вудди Aлена с его фильмом «Все, что вы хотели знать о сексе и боялись спросить». И эта традиция — поругивать меня — осталась у большинства критиков и по сей день.
Следующие мои картины — «Бабник», «Моя морячка», «Жених из Майами», «Импотент» — были также хорошо приняты зрителями, хоть и вызвали дружную канонаду критики.
Не могу забыть, как на одном из первых кинорынков я представил свой только что законченный фильм «Бабник» прокатчикам и вышел в фойе, ожидая конца сеанса. Стоял, беседовал со знакомыми, и вдруг двери кинозала с треском распахнулись, оттуда, толкаясь, стали выскакивать люди и все бросились к столику, где сидел наш представитель. Раздавались крики вроде: «Вас здесь не стояло», все напоминало ГУМ, когда появлялся дефицитный товар. Я воспринял тогда этот ажиотаж как естественный результат своих продюсерских и сценарных расчетов, то есть успех этого фильма был мною просчитан. К сожалению, больше такого явления на кинорынках я не наблюдал ни у своих, ни у чужих картин — прокат в то время перестал существовать.
Как создавались сюжеты народных комедий
После выхода фильма «Моя морячка» я должен был заехать к Гурченко по какому-то делу. По дороге к ней я решил заскочить в Союз кинематографистов — у меня там тоже было дело. В дверях я столкнулся со своим сокурсником, с которым два года жил в одной комнате общежития Литературного института, — режиссером Михаилом Пташуком. В 2002 году он приехал в Москву на церемонию «Ники», где должен был представить свой последний фильм «В августе 44-го», но погиб в автомобильной катастрофе. Фильму уже без него была присуждена «Ника». — Авт.). Миша был очень возбужден. Схватив меня в охапку, затащил в укромное место под лестницей и зашептал:
— Старик, представляешь?! Сейчас звоню домой, а у моей жены сидит муж моей любовницы! Представляешь?! Я чуть инфаркт не схватил. Говорит — у меня в гостях муж твоей Люды! Спрашиваю жену — что делаете? Она ехидно говорит — разговариваем, уже два часа. Я тут же повесил трубку. Все, старик, мне хана! О чем они могут разговаривать?
— Раньше они были знакомы? — уточнил я.
— Они друг о друге понятия не имели!
— А жена знала твою Люду?
— Нет! Откуда?! Люда совсем из другой жизни...
— Может, она тебя разыграла? Может, у нее никого и не было в этот момент?
— Нет, я услышал его голос. Он спросил — это он?! То есть — я… Понимаешь, старик?!
Да. Я понял, что у Мишки будут проблемы, я знал его жену. Пришлось задержаться с ним, стали просчитывать разные варианты, как все можно объяснить жене.
— Ты ведь сценарист!
Придумай что-нибудь... Мы разработали несколько вариантов под единым девизом: «Все отрицать начисто!» Потом Мишка заторопился в Госкино, из-за которого он и приехал в Москву, а я понесся к Гурченко. Люся была недовольна — я опоздал почти на полтора часа. Чтобы сразу снять напряжение, я тут же с места в карьер начал:
— Почему я задержался, знаешь? Встретил своего друга, а у него такая ситуация... И рассказал все. Гурченко история заинтересовала.
— Наверное, муж нанял частного детектива и тот выследил, где живет твой друг, — выдала она тут же версию, которую мы с Пташуком не рассматривали.
— Вполне возможно, — согласился я.
— А ведь это сюжет!— вскрикнула Гурченко. — Смотри какой! Двое обманутых людей встречаются, видят друг друга впервые в жизни, сидят, беседуют несколько часов... И что может быть?
— Полюбили друг друга, — дал я единственно верный ответ.
— Совершенно верно, — сказала Гурченко. — А финал, знаешь, должен быть какой?
— Какой? — я уже, как собака, берущая след, чувствовал, что тут можно сделать очень многое — простор для драматурга.
— Они должны танцевать краковяк! — сказала Гурченко, и я рассмеялся — сюжет был готов, его осталось только написать. Так зародился фильм «Ночной визит».
Сюжет «Самой обаятельной и привлекательной» тоже родился совершенно случайно. Мой приятель, режиссер-документалист, хотел попробовать снять художественный фильм и как-то обратился ко мне с просьбой написать сценарий про некрасивую девушку — у него была на примете какая-то подходящая актриса. Его просьба застряла у меня в памяти, я непроизвольно стал думать над этой темой и наконец написал сценарий. Но мой приятель к тому времени добился уже постановки художественного фильма, был занят съемками, и я стал показывать сценарий на «Мосфильме». Получив во всех объединениях отказ, я отправил сценарий на «Ленфильм». Там сценарием заинтересовался один из ведущих режиссеров Игорь Масленников. Но пока сценарий проходил там обсуждения и доработку, Масленников стал снимать «Зимнюю вишню», и по всему было видно, что он не скоро освободится. К тому времени режиссер Геральд Бежанов получил право постановки на Мосфильме. Он показал мой сценарий в Объединении у А.Н. Сахарова, и сценарий Сахарову понравился. Фильм был снят и имел большой успех у зрителей. Многие женщины-зрительницы признавались мне, что смотрели фильм по нескольку раз. Когда я писал сценарий, честно говоря, не представлял, что эта тема может иметь такой резонанс у зрителей.
Приведу еще один пример рождения хита. Я ехал в метро на встречу с инвестором, который готов был дать деньги на фильм, и старался лихорадочно придумать что-нибудь «сногсшибательное», чтобы увлечь его. И когда через 20 минут мы с ним встретились, я рассказал ему «День святого Валентина». А сюжет «Моей морячки» я «услышал», гуляя со своим сыном в Парке Горького: откуда-то со стороны Зеленого театра все время слышались выкрики: «Ну, кто еще хочет проверить, есть ли у него талант?» И зазвучала песенка «Приходи моя морячка, я любовь тебе отдам».
Элен Мусаелян