В мире существуют эротические триллеры, которые принадлежа к развлекательному кино, несут в себе некий смысл помимо просто игры с гендерными явлениями. Именно к этому разряду фильмов относится триллер «Крайности» (режиссёр Роберт М Янг, США, 1986).
Завязка фильма достаточно стандартная: главную героиню преследует маньяк. Однако в фильме интересно не то, что происходит, а то, как, с каким смыслом оно происходит.
Преследуемая естественно пытается обратиться в полицию, бездействие которой в фильме показано чрезвычайно остроумно. Не то, чтобы полицейские были какими-то хроническими бездельниками, напротив, они очень деятельны. Однако они настолько погрязли в служебных формальностях и канцелярских функциях, что суть дела от них ускользает. Попутно хочется отметить блистательную игру Донны Линн Ливи, которая исполняет роль сотрудницы полиции. Актриса потрясающе сыграла исполнительную, но на редкость тупую особу, работающую по полицейскому ведомству. В частности она неприлично долго оформляет документы пострадавшей, проявляет занудство, но совершенно не вникает в суть её душевного состояния.
Итак, формальные функции полицейских как бы заслоняют от них собственно их работу. Не найдя понимания у полицейских, героиня фильма, домохозяйка, решается расправиться с маньяком сама. Идея действовать без чьего-либо посредства закрадывается ей в сердце постепенно.
Поначалу дело складывается так, что преследователь, чувствуя свою безнаказанность, казалось бы, добивается желаемого. Но только казалось бы.
Маньяк действует внешне эффективно, но интересно в фильме не это. Режиссёр акцентирует не физическую сторону дела, а скорее садистический инстинкт и жажду власти, которые движут маньяком. Иначе говоря, через внешние контуры действия режиссёр показывает внутренние свойства персонажа, не сводящиеся к гендерной сфере. Перед нами является не столько собственно насильник, сколько монстр в широком смысле слова. В своих преступных замыслах это чудовище преуспевает - но так происходит лишь до определённых пор.
Жертва маньяка в решающий момент действия перехватывает инициативу и перестаёт являться жертвой. В фильме интересно в первую очередь не то, какими техническими средствами главная героиня неожиданно нейтрализует маньяка, который, казалось бы, уже почт достиг своего. Гораздо интереснее то, какова внутренняя подоплёка неожиданного поворота в сюжете. Домохозяйка вынуждена терпеть маньяка до тех пор, пока она не нащупывает в нём некоторую слабину (скрытую за внешней непроницаемостью). Вот когда у героини наступает своего рода психическое прозрение, линия сюжета сдвигается на все 180 градусов.
Нет особого смысла упоминать о подругах главной героини, которые решающей роли в действии не играют. Да и нет смысла пересказывать сюжетные детали, связанные с эпизодическим появлением в фильме подруг домохозяйки. Интереснее другое: возобладав в борьбе, которая уже буквально ведётся не на жизнь и на смерть, домохозяйка начинает чувствовать ту абсолютную безнаказанность, которая ранее сопровождала маньяка в условиях хронического бездействия полиции. А теперь полиция также неспособна защитить человека, неожиданно попавшегося в руки героине фильма. Самосуд, который она вершит, может пройти тихо и остаться совершенно незамеченным органами правопорядка.
В фильме мир погружён в некую первобытную среду, где дикие первобытные инстинкты человека не упорядочены никакими цивилизующими и полицейскими инстанциями.
Фильм замечателен ещё и тем, что он не перегружен собственно эротическими сценами, зато в нём убедительно и остроумно показано противоборство двух мощных целеполаганий, двух взаимно противоположных сгустков воли.
Любопытно, что фильм сделан по одноимённой пьесе Уильяма Мастросимоне. Театральная сцена с её художественной условностью ориентирована не столько на изображение жизни тела, сколько на изображение жизни сердца.