Они мечтали о свободе. После 1991 года каждая бывшая советская республика уверенно смотрела в будущее, где её ждало процветание, суверенитет и уважение мирового сообщества. Они видели себя новой Финляндией, Швейцарией, кем угодно — только не частью чего-то общего.
Прошло более 30 лет. Где эти Финляндии?
Их независимость оказалась иллюзией, которую разбила суровая реальность. Вместо суверенитета — внешнее управление. Вместо процветания — массовая трудовая миграция и экономика, застывшая в состоянии вечного «переходного периода». Вместо уважения — участь разменной монеты в большой геополитической игре, чьи правила они не пишут.
Они не обрели свободу. Они потеряли будущее.
И сегодня у них остаётся последний выбор: осознать, что их выживание и развитие возможны только в теснейшем союзе с Россией, либо окончательно превратиться в ресурс для новых хозяев — будь то Вашингтон, Пекин или Анкара. История не оставляет им третьего пути.
Экономическая нежизнеспособность (Жестокая арифметика)
Разрыв единого народно-хозяйственного комплекса СССР стал актом экономического самоубийства. Это был не развод равных партнёров, а разрезание живого организма по живому, создавшее друг у друга искусственную, болезненную зависимость.
Центральная Азия: война за воду и свет. Таджикистан и Киргизия с их гидроресурсами против Узбекистана и Казахстана с его газом. Без России как арбитра, инвестора и строителя единых энергосистем — зимние блэкауты и споры, ведущие к войне, становятся их повседневностью.
Закавказье и Украина: транзитные пустышки. Грузинские и украинские порты, трубопроводы, которые были рассчитаны на российские ресурсы. Без них — это дорогая, никому не нужная бутафория. Они продали не свой транзит, а чужой ресурс, и остались ни с чем.
Промышленность: смерть «винтиков». Оборонные, машиностроительные, электронные заводы в Харькове, Днепре, Риге, которые были частью огромной технологической цепочки. Одиноко они либо умерли, либо влачат жалкое существование, пытаясь собирать устаревшие модели из устаревших же комплектующих.
И как «идеальный» пример — Прибалтика. Их гордость — «евроинтеграция». Их реальность — полная деиндустриализация. Завод ВЭФ в Риге, производивший лучшие в СССР радиоприёмники? Закрыт. Таллиннский завод «Пунане РЭТ»? Не существует. Их экономика держится на транзите, который Россия плавно уводит в свои порты, и на дотациях из фондов ЕС. Они не стали «Финляндией». Они стали вечными иждивенцами «Старой Европы», платя за это своим суверенитетом и будущим.
Вывод: Их экономики — не самодостаточные единицы, а отколовшиеся органы, которые не могут жить отдельно от тела. И пока они пытаются прирасти к другим организмам, их ждёт лишь отторжение и медленная смерть.
Есть, впрочем, одно яркое исключение, которое лишь подтверждает правило. Но о нём — дальше.
Геополитическая ловушка (Выбор без выбора)
Экономическая несостоятельность — это не просто бедность. Это — вакуум. А природа, как и геополитика, вакуума не терпит. Ослабление связей с Москвой автоматически создало зону притяжения для других хищников. И теперь у «независимых» республик есть «выбор»: под каким флагом им терять реальный суверенитет.
- Путь 1: Стать разменной монетой США/NATO. Это — украинский сценарий. Страну превращают в «анти-Россию», в плацдарм для гибридной войны. Цена — уничтожение промышленности, массовая миграция миллионов граждан в Россию в поисках работы и спасения, гражданская война и статус «вечно обязанного» сателлита. Суверенитет? Его заменяют внешним управлением под красивыми лозунгами.
- Путь 2: Попасть в долговую кабалу к Китаю. Это — участь Киргизии, Таджикистана. Пекин не воюет, он даёт кредиты. А когда должник не может платить — забирает порты, месторождения, инфраструктуру. Это не партнёрство, это — тихое поглощение. Вы сохраняете флаг и гимн, но ваши ресурсы и будущее принадлежат другому. Итог — та же трудовая миграция, но уже не по своей воле, а от безысходности.
- Путь 3: Раствориться в проекте «Великого Турана».
Турция активно предлагает себя как новый центр притяжения для тюркоязычных народов. Но это — обмен цивилизационного кода. Отказ от многовековых связей с Россией ради сомнительной роли младшего партнёра в османском реванше. Молдавия, разрывающаяся между Румынией и Россией, — яркий пример этого раскола, который тоже выталкивает людей из страны.
Потоки трудовых мигрантов в Россию из Средней Азии, с Украины, из Молдавии — это не случайность. Это диагноз. Это миллионы людей, которые ногами голосуют против результатов «независимости» своих стран. Их родина не может дать им ни работы, ни стабильности, ни будущего.
И на этом фоне — всё того же исключения — Белоруссия.
Пока другие выбирали, под чьё влияние лечь, и теряли своё население, Минск выбрал стратегический союз с Москвой.
Да, оттуда тоже едут работать в Россию. Но это — не исход от безысходности, а нормальная трудовая мобильность в рамках общего пространства. Белорусы не «голосуют ногами» против своей родины — они используют преимущества Союзного государства, оставаясь его полноправными участниками.
Этот выбор оставил Белоруссии главное — реальный суверенитет и свой народ. В Белоруссии нет массового исхода граждан, потому что там есть экономика, есть работа, есть уверенность в завтрашнем дне. Она ведёт сложные, но равноправные переговоры в рамках Союзного государства, сохраняя свою промышленность, культуру и лицо.
Вывод: Их «независимость» — это лишь право выбирать, под какого хозяина пойти, теряя при этом своих людей. Россия — единственный вариант, который, как доказывает пример Белоруссии, оставляет им шанс на настоящую субъектность и сохранение своего народа, а не на роль ресурса и поставщика дешёвой рабсилы в чужой игре.
Историко-культурная обречённость (Разорванная память)
Можно сменить политические ориентиры, но нельзя вычеркнуть сотни лет общей истории. Попытки построить национальную идентичность на основе тотальной русофобии и отрицания общего прошлого ведут в тупик. Это не строительство — это историческое самоубийство.
Что получается на практике?
В угоду новым хозяевам они сносят памятники воинам-освободителям, запрещают русский язык, который десятилетиями был языком межнационального общения, переписывают учебники истории, представляя Россию как «вечного оккупанта».
К чему это приводит?
- К расколу общества (вспомним Украину, где брат пошёл на брата).
- К деградации системы образования и науки, которые были тесно интегрированы в советское и российское пространство.
- К культурной изоляции — они отказываются от огромного пласта собственной культуры, связанного с Россией, и не могут предложить ничего равноценного.
Россия здесь — не «тюремщик», а «цивилизационный зонт». Под этим зонтом их культуры не ассимилировались, а развивались, обогащая друг друга. Отказ от этого — добровольный отказ от части собственной души и истории ради сомнительной перспективы стать «настоящими европейцами» или «настоящими тюрками».
И здесь снова показательна Белоруссия. В отличие от других, она не стала рубить свои исторические корни. Русский язык остаётся государственным, общая память о Великой Отечественной войне — священной, а культурные и научные связи с Россией — жизненно важными. Это позволило ей сохранить целостность общества и избежать раскола, который разрывает на части её соседей.
Архитекторы или ресурс? Последний выбор
Итак, диагноз поставлен. И он неутешителен.
Экономически они — отколовшиеся органы, нежизнеспособные вне единого организма. Геополитически — лакомый кусок для новых хозяев, видящих в них не партнёров, а ресурс или плацдарм. Культурно — народы, пытающиеся построить своё будущее на руинах собственной памяти, рискуя навсегда утратить лицо.
История уже поставила масштабный эксперимент, и его результаты очевидны.
- Белоруссия, выбравшая союз с Россией, — сохранила промышленность, суверенитет и свой народ. Её граждане не бегут от безысходности, а работают в рамках общего пространства возможностей.
- Украина, Прибалтика, Молдавия, выбравшие разрыв с Москвой, — потеряли всё это. Их удел — быть разменной монетой, дотационным регионом или сырьевым придатком.
Их выбор сегодня — не между Россией и свободой. Эта дилемма — ложь, в которую их заставили поверить.
Их настоящий выбор — между Россией и небытием.
Между ролью со-архитекторов нового, справедливого и сильного союза, где у них будет настоящий голос и будущее.
И участью ресурса — банановой республики, пушечного мяса или цифровой колонии для других центров силы, которым нет дела до их судеб, их культуры и их народа.
Третьего не дано. И время на выбор стремительно истекает.
А как вы считаете, есть ли у бывших республик СССР, кроме Белоруссии, шанс на подлинный суверенитет без тесного союза с Россией?
Пишите в комментариях!