— Если кто-нибудь будет спрашивать, почему вся твоя кожа покрыта странными пятнами, всегда с гордостью отвечай: "Я — избраннаяя, меня, как и еще два процента человечества, поцеловало само Солнце." Если же на тебя будут глазеть и показывать пальцами — а люди обязательно будут так делать — не прячься и не робей, демонстрируй свои пятна так, словно это лучшее, что у тебя есть. Разрешай прикасаться, смейся, отвечай на вопросы. Тогда ты будешь жить спокойно и счастливо, доченька. Ну а если же некоторые люди не захотят принять тебя такой, какая ты есть, смело уходи.
Этой установки матери Эрика Янг придерживалась от восьми лет до семнадцати. И действительно, она не знала забот и горя. Ее любили окружающие люди, а главное, она любила себя. Подумаешь, несколько темных островков на коже! Врач сказал, что в этом нет ничего опасного, а мама уверила, что Эрика все равно очень и очень красивая девочка.
В семнадцать матери не стало. Чудным образом пропала и уверенность в себе. Буквально через месяц после смерти матери, когда все остальные ровесники Эрики готовились ко вступительным экзаменам и новой взрослой жизни, она полностью замкнулась в себе. Витилиго буквально за считанным минуты успешно захватило новые участки кожи: руки, ноги, бедра. Болезнь позарилась даже на лицо, губы и уши. Эрика возненавидела себя и свою страшную болезнь. Слова матери перестали для нее нести какую-либо ценность. Никто не спрашивал у Эрики, что это за пятна на ее лице, ногах и руках, потому что она днями напролет сидела дома. Она не поступила в университет и абсолютно бездарно прожигала молодость только потому, что ее кожа слегка отличается от привычной кожи человека.
Теплым летним вечером Эрика впервые за долгое время вышла на улицу. Руки закрывал длинный свитер, ноги — штаны, шею — платок, лицо — маска и очки. Без этой экипировки Эрика не могла вынести даже мусор. Ей постоянно казалось, что каждый, кто на нее посмотрит — испытывает жуткое отвращения. Но все изменил он. Эрика и Дэвид познакомились, когда столкнулись лбами в супермаркете.
— Девушка, вас что, милиция разыскивает? Вид у вас соответствующий.
Незнакомец рассмеялся, но Эрика промолчала.
— Простите, если задел чем-то.
И Эрика сама не поняла, зачем и для чего сделала это, но она скинула очки, маску и развязала шарф на шее: пятная, пятна, пятна. Куча пятен предстала перед глазами незнакомого парня.
Он молча смотрел и наконец сказал:
— Это... это необыкновенно. Вы зря прячете такую красоту.
Так у них завязалось общение. Дружба, как это часто бывает, переросла в любовь. Дэвид вернул Эрику к жизни. Она, о чудо, опять полюбила себя и свои ненавистные пятнышки. Жизнь наладилась и заиграла новыми яркими красками, а после свадьбы Эрика расцвела окончательно.
Семейная жизнь их была почти идеальной, но некая проблема присутствовала... Дэвид не хотел заводить детей. Когда об этом заходила речь, Дэвид переводил тему, мол, успеем еще с детьми. Эрика и подумать не могла, по какой причине Дэвид не торопится с детьми, пока однажды он не сказал:
— Эрика, я хочу тебе кое-что сказать.
— Я внимательно слушаю.
— Мы с тобой уже как пять лет муж и жена. Ты знаешь, что твоя болезнь меня не смущает совсем, я это даже считаю некой изюминкой, и она тебя вовсе не портит, а только украшает, но вот наши дети... Будущие дети. Давай лучше возьмем ребенка из дома малютки? Признаюсь, что боюсь, что твоя болезнь передастся по наследству.
Мир у Эрики рухнул из-под ног. Так больно ей еще не было. Она почувствовала себя преданной. Получается, все слова, которые Дэвид говорил прежде — самая настоящая ложь, и на самом деле он боится ее болезни?
Две недели она ходила как в воду опущенная, и не могла решить, как поступить... Жить не хотелось. Она не могла отделаться от мысли, что предложение мужа — и правда наилучший выход. Только родных детей ей никогда не видать. Вспомнив свой переходный возраст и какие муки она перенесла из-за витилиго, Эрика сообщила мужу, что согласна на ребенка из дома малютки.
Не свой, но хотя бы здоровый, и обижать его никто не будет...