.
Нынешние молодые люди, из числа натур поэтичных растут на Николае Гумилеве. А я в шестнадцать лет, рос на раннем Маяковском, Николая Гумилева я прочитал лишь в 1989 году, было мне лет восемнадцать... После прочитанного раннего Маяковского, Гумилев мне показался ни то что бы, скучноватым, а менее волнующим, менее ярким как личность, менее экстремальным. У раннего Маяковского, что ни строка то волнует , что ни метафора - то алмаз, что ни интонация - то отчаянье , или чеканная воля , (а иногда, и то и другое.)Поэтому вторым гармоничным поэтом рядом с Маяковским оказалась для меня Марина Цветаева, очень созвучная Маяковскому. А уже через Цветаеву я открыл для себя раннего Пастернака, когда уже к восемнадцати повзрослел. А Николая Гумилева - я открыл уже совсем взрослым, лет в двадцать, уже после того, как я переписал от руки весь том изданного у нас Осипа Мандельштама, просиживая все свои свободные вечера в библиотеке... По крайней мере, Гумилева я смог открыть, если не сердцем, то хотя бы чисто оценочно. Но рос я - только на раннем Маяковском.
ВСПОМИНАЯ ОДИН АЛЬБОМ С ПОРТРЕТАМИ МАЯКОВСКОГО
.
Был у меня , в пору когда я был подростком огромный альбом фотографий Маяковского, вместе с отзывами поэтов и писателей о нем, и зарубежных, и советских. И каждый отзыв начинался с восторга. Иногда отзыв начинался так, Маяковский гений, (после чего следовали три восклицательных знака.) Может быть, отзывы были и наивные, в своей искренности, но Маяковский стоил именно таких отзывов. Именно гений, с тремя восклицательными знаками. Восторженно о Маяковском отзывался даже Михаил Кузмин, ибо, поздний он многому у Маяковского учился. Но все таки, разница меж ними состоит в том, что Маяковский вышел весь из кубисткой живописи к поэзии, а Михаил Кузмин из музыки. Взять например ранние стихи Маяковского, "Багровый и белый отброшен и скомкан". Это же чистый кубизм, чистый Пикассо в поэзии, отсюда и ломанная строка, и ломанная образность Маяковского, появившаяся, правда, несколько позднее. А ритм и ломанная строка поэтики Михаила Кузьмина, скорее вышли из ритмов модернистской классической музыки конна девятнадцатого, двадцатого века.
Ночь
Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.
Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.
Толпа — пестрошерстая быстрая кошка —
плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.
Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул, пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.
Маяковский, 1912
*
Кто самый красивый , (прекрасный образом ) человек для меня? Конечно, юный Маяковский. С кем его не сравни, даже из самых лучших актеров, всех он прекраснее. Даже красивее - самого Блока. И врожденный гений к поэзии, и природная красота, и сила. Кого так еще наградил Господь? - И при этом, такая обреченность, как плата - за эти дары...