"Тот, кто обидел лошадь, обидел и её хозяина"
(Луи де Тревиль - командир мушкетёров. )
ЛЁТЧИК КАК ПИОНЕР - ВСЕГДА ДОЛЖЕН БЫТЬ ГОТОВ К ПРИКЛЮЧЕНИЯМ В ВОЗДУХЕ.
Шла лётная смена, главная задача которой была отработка полётов на предельно-малых высотах. Заток арктического воздуха, видимость «миллион на миллион», не полёты, а песня. Слетал я первый вылет, быстро как баклан проглотил обед, запускаю двигатели на второй вылет, а правый запускаться не хочет, «зараза». Сделал я три попытки запуска, бесполезно – не идёт. А слетать – то ох как охота. И тут меня осенило. Смотрю, в рядом стоящий самолёт садится экипаж Шуры Викторенко, чтобы лететь по однотипному со мной заданию.
Я мгновенно покинул свою кабину, добежал до Сашиного «лайнера», залетел к нему наверх по стремянке и говорю: «Саша, моя лошадь захромала, возьми в переднюю кабину, слетать». Викторенко думал не долго, лётчик лётчика всегда поймёт: «А садись». Я тут же перелезаю в переднюю кабину, ору: «Мойша, подвинься», - так мы ласково звали Сашиного штурмана Сашу Григорьева за его длинный нос, по простому «шнобель». Саша хотя был слабым штурманом, но был всеобщим любимцем за то, что бесподобно рассказывал анекдоты. Любой самый «бородатый» анекдот в его исполнении звучал как новый.
Запрыгнул в кабину на катапультное сиденье, штурман впереди на приставном сидит и канючит: «А если катапультироваться, как я покидать самолёт буду, я без катапульты не умею». Тут он абсолютно прав. Я сам «Инструктор парашютно-десантной подготовки, более 800 прыжков, но не представляю, как ИЛ-28 покидать из передней кабины без катапульты. Но признать это, значит посеять в экипаже «панику», поэтому глаголю: «Не писай, надо будет прыгать, я тебя на колени возьму, вместе и выскочим». А он вообще-то с Лесотехнической академии, тут они у нас практику проходили в полку, поэтому, похоже, поверил моим словам, но тут его другое стало волновать: «А вдруг узнают? Это нарушение».
Я ему: «Молчи, пустая голова, командир разрешил, а он, не обдумав, ничего не делает». В общем, запустили двигатели, выруливаем на полосу, взлетаем. В середине разбега вдруг раздался громкий треск, в 10 см от меня проскочила толстенная искра, и кабина сразу стала заволакиваться дымом. Блин, я и подозревать не мог, что когда ты не за штурвалом, страху сразу «полные штаны», т.к. от тебя ничего не зависит. Сначала заорал: «Маски, одеваем кислородные маски». Одеваю, а сам слежу за режимом полётов, и что будет делать Саша. Шасси, закрылки убрались, в кабине возник характерный шум, когда кабину разгерметизируют. Дым сразу высосало. Самолёт вместо отворота в зону пошёл на первый разворот, в наушниках тишина, на радио, ни СПУ не работает, но я понимаю, Саша прекратил выполнение задания, и сейчас без связи будет заходить на посадку. Мы сразу все лишние потребители выключили.
Я понимаю, что когда зарулим на стоянку, все сразу съедутся, меня - «зайца» обнаружат, и мало нам не будет, могут даже с лётной работы снять. Сразу понял, сдаваться нельзя, есть шанс, но нужны слаженные действия всего экипажа, а как? СПУ (самолётное переговорное устройство) не работает. Хорошо вспомнил про почту. Есть такая дырка между кабиной лётчика и штурмана, и в ней круглый пенал. Вкладываешь туда записочку, пихаешь пенал, и он едет к командиру экипажа. Так я и сделал. Взял у штурмана листок бумаги и быстро накалякал-намалякал: «Саша после посадки не тормози, беги до конца. После сруливания в крайнюю РД возле здания, которое закрывает рулёжку от КДП, притормозишь, я выскочу, и ты порулишь дальше».
В общем, Саша без связи производит нормальную посадку, бежит по полосе, а я вижу как от КДП отъехал уазик командира полка. Но ему ехать по изогнутой рулёжке, а мы-то по прямой. Дальше всё произошло так, как будто мы это давно отработали. Самолёт за домом, похожим на сарай, притормозил. Я повис на руках, потом выпал из штурманской кабины между колёсами. Дальше отбежал в сторону, показал Саше: «Давай». Он по газам и помчался дальше, а я тут же упал в грязь рядом с бетонкой и залёг, т.к. машина командира полка показалась на горизонте.
Самолёт зарулили в крайний капонир как раз напротив рулёжки. Туда сразу набежала толпа техников, инженеров, механиков, подъехал командир полка полковник Ермаков Дорофей Самсонович, и спустя минуты две в эту толпу вклинился и я с воплем: «Что случилось?» Так красиво закончилась эта история мужественного, грамотного лётчика Александра Викторенко и новоявленного Остапа Бендера Васи Чечеля.
Теперь давайте вернёмся ещё раз про «коллег», которые меня матерят. Вот письмо моего с Сашей Викторенко однокашника Лёши Паршакова:
Алексей Паршаков
Вася,привет. Давно не общались. Все дела да заботы. Вчера Михаль дал мне скайп Лисьих. Он так обрадовался моему звонку. Тоскует, видимо, на чужбине. Долго беседовали. Показал свой дом. Это не для нас... Мы уж тут как нибудь. Не нужен нам берег турецкий и коврижки заморские. Как дела с 3-ей книгой? Жду. А твои предыдущие два опуса лежат у меня на прикроватной тумбочке. Перед сном открываю, не глядя, любую страницу и с удовольствием погружаюсь в мир моей юности и молодости. Спасибо тебе. Просто и доступно излагаешь, собака.(Бендера вспомнил, извини.). Ну будь здрав.боярин.Твори!!!
Вот ещё коллега лётчик
Re: Fwd: Видеоотчет
От кого: сергей яковлев <pilot28041970@mail.ru>
Кому: Василий Чечельницкий <chechelya@mail.ru>
Доброй ночи Василий Васильевич!
Спасибо огромное за видео. Мне кажется видео снято в тот день когда я возвращался на вертолете. В районе Внуково облачность была очень низкая, особенно над лесом.
Сегодня читал проза.ру про инструктора Латыш. Мне стало так его жалко, что я расплакался. Особенно задело когда он звал вас после выпуска и когда пришел с полетов. Такое у меня было когда я читал про Веру Брежневу, когда она на день рождения своей любимой учительнице подарила кусок хозяйственного мыла, которые выдали ее матери вместо зарплаты. И как здорово, что Вы вернулись потом. Я тоже решил найти своих первых инструктора и командира звена, после выпуска в 1992 году я их не видел. Спасибо Вам за этот рассказ, жена, увидев мои слезы, сказала, что во мне еще осталось человечное.
С уважением Сергей
