Спектакль Леонида Михайловича Лавровского «Паганини». Я его уже танцевал в редакции Владимира Викторовича Васильева. Я был седьмым составом и станцевал премьеру. Так сложились обстоятельства, что все либо сломались, либо заболели, кто-то не справился, сам отказался – и вот меня выпустили.
Я был молодой артист, стоявший на знаменитой забастовке. Есть фотография – я стою между Натальей Игоревной Бессмертновой и Марией Владимировной Быловой. Вот после этого многие думали, что, наконец, песенка этого мальчика спета. Но появился балет «Паганини», его никто не мог станцевать, и на нем я выплыл обратно.
Балет был очень сложный, он шел около тридцати минут, и Паганини практически все время был на сцене, надо было делать разные трюки, крутиться там, прыгать. Вся сложность была в том, что все движения, задействованные в этом спектакле, были не свойственны мужскому классическому танцу. Нас этому не учили, потому что тогда это считалось женской прерогативой.
Теперь у нас на самом деле делают все и всё, потому что пошли балеты Баланчина, где надо действительно ногами шевелить. На самом деле это глупость, что существует мужской класс или женский, глупость, что существуют женские движения или мужские движения, движения всегда одинаковые. Просто манера подачи движений бывает либо женская, либо мужская, в зависимости от того, кто это делает. Но движения делают и те, и другие.
Допустим, такое движение как со де баск, которое сейчас делают мужчины в разные стороны, ан деор, ан дедан, в разном направлении, раньше делали только в XIX веке и только женщины. Первые танцовщики, кто вообще со де баск стал делать, были Асаф Мессерер, Вахтанг Чабукиани, Алексей Ермолаев. До них никогда мужчины движения со де баск не делали.
Поэтому, когда кто-то сейчас начинает рассказывать про аутентичность хореографии в балете «Дон Кихот» или в балете «Корсар», это глупость, ерунда и просто безграмотность. Потому что ну не делали мужчины таких движений! Или, допустим, такое движение как кабриоль. Есть описание, что Агриппина Яковлевна Ваганова в каких-то вариациях делала двойной кабриоль. А сейчас двойной кабриоль – это только прерогатива мужчин. И опять-таки до великих наших танцовщиков 30-х годов этого никогда никто не делал из мужчин. Делали одинарный. А вот двойной... уже, конечно, это все началось с Чабукиани, с Ермолаева.
Я его («Паганини») долго танцевал один. Премьеру станцевал Владимир Деревянко и уехал. Все остальные спектакли в течение двух лет танцевал я один, потом ввели Дмитрия Гуданова, и мы с ним вдвоем танцевали достаточно долго, потом спектакль сняли. Уже при новом руководстве.
У нас, когда меняется руководство, меняется и состав спектаклей. Этот спектакль жалко, действительно, потому что даже в версии Васильева это было красиво, потому что музыка фантастическая, там очень много сцен осталось от Леонида Михайловича Лавровского. И, наверное, действительно Васильев был прав, что его надо было усложнить, потому что это был последний спектакль Лавровского как хореографа на сцене Большого театра. Да, последний, потому что до этого он поставил «Каменный цветок», очень неудачный, и вот, «Паганини».
Он задумывал на Уланову, Уланова была репетитором, это был в ее репертуаре первый спектакль. Надо сказать, что при том, что Галина Сергеевна ко мне относилась очень хорошо, балет «Паганини» в моем исполнении она не приняла. Она говорила: «Коля, я не могу это смотреть». Ей не нравился этот спектакль, она очень уважала Леонида Михайловича и не хотела, чтобы вообще что-то меняли, она была против этого.
Но, насколько я помню запись и то, что я видел с собой, и я видел Гуданова и Деревянко, мне спектакль этот нравился. Тот балет, там были сцены, которые были сделаны в ключе драмбалета, и на такую музыку – для меня действие немножко проседало. Хотя не знаю, кому как нравится.
Посмотрите этот спектакль:
