Есть кино о внутреннем мерзавце.
Это фильм о Зилове - "Отпуск в сентябре", снят по пьесе Александра Вампилова, гения.
Возможно, нет в мировой драматургии более сложного персонажа.
Возможно, нет более элементарного, до костей разложившегося человеческого типа.
Да, возможны правы те, кто полагает: в Зилове воплощен не один характер, а три или пять или даже семь - много!
Даль играет Зилова так, словно методично обезвоживает свой организм. И организм зрителей. На последнем дыхании, на пределе, выслушивая внутренним слухом сердцебиение мерзавца и передавая внутренним эхом его подлость и боль.
Зилов - гадок. Он циник. Есть ли фильмы о циниках?
Мариенгоф написал книгу "Циники", но что там! Разве похождения Есенина и Мариенгофа на развале серебряного века тянут хотя бы на ноготь зиловского цинизма? Тут размах, страсть, расчёт. А какой талантливый человек, насколько одарена натура!
О, это вам не изолгавшийся Серёга в "Полётах во сне и наяву". Это - на ранних поездах цинизма. А тут - полный ход.
"Циник - тот, кто знает всему цену, но не знает ценности" - примерно так сказал Уайльд.
А как назвать того, кто отрекается от ценности и рыщет в поисках подходящей цены? Как будто его сглазили, этого Зилова, закляли страшным словом унижать других, опустошать себя.
Там есть страшное место. Когда Зилов говорит о своей утиной охоте в пустоту (жене, которая уже ушла) о том, как они встанут рано и поплывут в тумане на лодке: "Какая там тишина. Как будто ты ещё не родился. И ничего нет, и ничего не было. И не будет".
И на последних этих словах его горячечная страсть сменяется растерянностью. Он моргает, как младенец, впервые увидевший дневной свет. Как я тут очутился? Это всё не со мной. Где я? Кто я?
И вот он сминает все эти вопросы в страх и ярость. Шум и ярость. И пустота в финале.
Ожидание охоты. Там, где рай. Там, где Зилову уже ничего не помешает сделать тот выстрел, который разрешит его от бремени тоски, но не утишит его боль.
Но что-то такое Олег Даль делает - немыслимое! Зилов ведь как хрупкий лом, как то, что думая разбить асфальт, сам разлетаются в крошку. И Даль лепит этого человека - для того, что кажется совсем невозможным, диким - для полёта. Там, на горизонте этой мерзости и страданий - там утки летят и Зилов мажет, мажет, мажет. А потом он сам - какой-то другой, навеки изменившийся Зилов сам взлетает и кто-то по нему бьёт влёт. В сердце, которого нет. И Зилов плачет от боли.
***
Если этот материал интересен вам, подписывайтесь на канал.