В детстве у меня была такая игра: выбрать на улице какого-нибудь человека, а потом идти за ним, на расстоянии, не очень большом. Человек, как правило, слежки за собой не замечает, особенно если следящий – десятилетний мальчик.
А когда ты – тайный преследователь, чувство реальности обостряется многократно; асфальт под ногами становится плотным-плотным, надёжным, и даже трещины в нём какие-то продуманные, необходимые; тени от деревьев и домов ложатся особенно густо; звуки отчётливы – каждый в отдельности, и даже шёпоток бабусь, гуляющих с внуками, настолько внятен, словно эти бабуси хрустальными детскими голосами читают со сцены праздничные стихи.
И ты идёшь в ярко-выпуклом мире, весь незаметный-невидимый и неотвратимый, тебе нужно довести женщину в красном плаще и с пятнистой сумкой в руке от магазина «Дружба» до остановки на Привокзальной, а там зацепить взглядом новый объект сопровождения и двигаться за ним, куда ему нужно, хотя на самом-то деле ты знаешь цель лучше его и мог бы сам ему дорогу указывать, но у тебя другая миссия – идти за, а не впереди.
Зачем нужно было так играть? Хотелось накапливать наблюдения за людьми разных возрастов и привычек? Или подражать киногероям – лихим мастерам слежки, детективам из фильмов про убийства, охотникам за шпионами? Или возбуждала мысль, что занимаешься чем-то не совсем дозволенным, не слишком приличным?
Ни о каком таком «прайвеси» я понятия не имел, но догадывался, что никому не понравится даже безобидная, в сущности, попытка проникновения в личный мир.
И вся игра держалась на этом страхе: заметит – не заметит?
Поймёт – не поймёт, что он уже не просто атом блуждающий, а засечённая и уловленная мною элементарная частица, путь которой должен быть зафиксирован, постигнут и оценен?
Риск воображаемый: даже распознай кто-нибудь мой прилипчивый умысел, что бы мне сделали? В худшем случае – обматерили: чего привязался, сучонок, иди отсюда… Взрослому – да, могли бы накостылять, мальчишке вряд ли. Но мне-то была страшна не реакция раздражения или даже гнева, а само извлечение на поверхность стыдноватого желания следить, разоблачение малолетнего филёра, провал роли.