Бонни Хьюлетт: «Некоторые вещи, о которых я не догадывалась»
Впервые я отправилась работать «в поле» в Центральноафриканскую Республику и подметила там вот что: деревенские козлята издавали звуки «ма-а-а-а», похожие на младенческие. А когда безумно скучаешь по собственным детям, то они тем более трогают за живое. Насчёт коз я также узнала, что их помёт похож на кофейные плоды – частенько то и другое оказывается вперемешку, что в конечном итоге может обернуться чашечкой весьма любопытного на вкус утреннего кофе. А ещё, впервые оказавшись в поле, я поняла, каково это чувствовать себя одиноко, когда вокруг много людей.
Вот бы знать заранее, что по мере привыкания к полевой работе учишься преодолевать не только ощущение одиночества, но также чувство разобщенности и стресс, которые испытывает всякий, оказавшийся в непривычной для него обстановке, где свои верования и традиции и говорят на малопонятном языке. В поле до меня дошло, что мы, антропологи, разъезжая по свету в стремлении познать иные культуры, даже если не за тридевять земель, путешествуем в то же время по своему внутреннему миру. Жаль, я с самого начала не понимала, что важно прислушиваться не только к людям, но и к лесу. По мере освоения жизни в поле я постепенно научилась вслушиваться в звуки леса: как он гудит подобно электрическому току в проводах высокого напряжения, как меняется характер издаваемых насекомыми и другими животными звуков с приходом ночи (и, наоборот, с наступлением дня). Я наблюдала, как темнота опускается на лес, начиная с листвы. Научилась определять, когда воздух перед грозой становится тяжелее, и ориентироваться в тропическом лесу, полагаясь на его сыровато-землистые и пряные запахи. Пришло осознание, что полноценное постижение чужой культуры невозможно без понимания окружающей среды. В конце концов, все мы вышли из естественной среды, которая является нашим бэкграундом. Так что полевая работа предполагает не только умение разбираться в языках и традициях разных народов, но и буквально кожей ощущать природную среду, в которой они живут, улавливать всяческие детали, звуки, запахи. Мои взаимоотношения с собирателями ака показали, что такие способности являются столь же неотъемлемой частью их жизни, как язык, религия и обычаи. Всякое познание, будь то изучение иной культуры, нуждается в активном участии всех наших органов чувств – постижение через многосенсорное восприятие.
Оглядываясь в прошлое, я жалею, что не понимала тогда, сколь много всего можно почерпнуть от других людей. И было бы неплохо ещё в большей мере сознавать, что каждый новый день может подкинуть тебе некое испытание и/или этическую дилемму. Если бы знать наперёд о том, что, как мы проявляем себя в поле, частично определяет вопросы, которые мы ставим перед собой в наших исследованиях, используемые нами методы и теоретическую базу, а также то, в каком виде мы представляем свои наработки, и, что немаловажно, какими членами научного сообщества мы представляемся сами.
В стенах аудиторий меня многому обучили, но именно в поле пришло осознание, каково это «вживаться» и вести наблюдения. Хотела бы я ещё тогда осознать, что антропологу мало лишь привести в боевую готовность все свои органы чувств – нужно ещё не бояться препятствий и неудач, быть открытым горестям и радостям. Если в полевых условиях, далеко от дома или не очень, вы не испытываете неудобств и даже можете видеть всё через призму юмора – значит, вы как антрополог избрали для себя верный путь.
Original: «The Secret Lives of Anthropologists: Lessons from the Field»: A Few Secrets I Wish I’d Known (by Bonnie L. Hewlett)