Около нашего санатория почти каждый день вечерами сидел улыбчивый, сильно пьющий дяденька (по лицу видно было) и просил милостыню.
Около него всегда лежала шляпа и картонка с надписью: "Прошу на водку. Мог бы просить на хлеб, но зачем врать - потрачу на водку".
Люди проходили мимо: кто-то хмыкал, кто-то осуждающе качал головой, кто-то подавал.
- Дают? - спросила я, кивнув на шляпу.
- Да. С такой надписью больше дают. Раньше я писал: "Подайте на хлеб" - вообще труба было. Пусто. Потом писал: "Помогите - трубы горят". Смеялись и получше подавали. Но одна женщина спросила: "Где пожар? Кто погорельцы?". Не все понимают юмор. Я и переписал.
- Прям маркетинговые исследования. Фокус-группы готовые... А с такой табличкой как финансовые дела идут?
- А с такой надписью нормально подают. Не дают пропасть.
- Как думаете, почему?
- Ну, благодарят за смелость и честность. За то, что не боюсь осуждения.
- А вы не боитесь?
- Осуждения? Гм... Ну, представьте, что вы умираете. Онкология, четвертая стадия. Вот вы будете переживать за состав прививки от гриппа?
- Я поняла, к чему вы.
- Один мужик подошёл и предложил реабилитацию. В центре специальном. В кружочке сидеть - "Здрасьте, я Юра, и я алкоголик", медальки дают, за сколько-то там дней трезвости... подряд... А я уже не выкарабкаюсь. Не вылечить меня.
- Никого нельзя вылечить. Принудительно тем более. Можно самому вылечиться. Или не вылечиться.
- В том то и дело, что самому - никак. Это нужно, чтоб рядом трезвая поддержка была, которая верит в тебя, терпит тебя, не осуждает и нос не воротит. А не собутыльники.
- Ну так разве не от нее вы отказались? В реацентре? Это была бы помощь делом. Он вам не полтинник подал, а гораздо больше.
- Нет. Там не поддержка, там такие же бедолаги со дна. Поддержка - это другое. Это когда смотрят и не морщатся. Вот как вы.
- Мне не сложно, Юра. С моей стороны это не столько поддержка, а скорее параллельные реальности. Именно поэтому мне легко быть "сердобольной нимфой", которая проявила участие. А если бы ваша болезнь покалечила мне детство или мешала бы жить, наверное, я бы совсем другие разговоры вела бы. Я сейчас пойду в свою жизнь, Юра. В ней есть горячий душ. И чистая постель. И люди, которые меня любят и которых люблю я. У меня все хорошо, а при определенной концентрации счастья белое пальто снимается автоматически...
Я протянула Юре деньги.
- На водку? - подмигнул он.
- Нет. Это оплата интервью. Монетизация честности.
- О. Так я не клянчил, а заработал?
- Тонкая грань оказалась, да? - смеюсь я.
- Да. Я, кстати, не совсем пропащий. У меня летник есть...
- Что такое летник?
- Дом без печи. Летом там хорошо. Зимой тяжко, а летом хорошо. И помыться мне есть где. И постель чистую организовать... Сложнее всего с людьми, которых я люблю. Они меня, такого, любить не хотят.
- Они имеют право не хотеть, Юр, имеют право.
- И я имею право быть таким.
- Конечно, имеете. Мы же сами выбираем...
- Что выбираем?
- Всё выбираем, Юр. И всё сами. Пить или не пить. Где и как жить. Лечиться или не лечиться. И... надписи на табличках выбираем...
На фото - реальная надпись на церквушке в Москве (вчера сфоткала):
"НЕ СПАИВАЙТЕ ЧУЖИХ МУЖЕЙ.
ПОДАЮЩИЕ НА ВИНО ПОВИННЫ В ГРЕХАХ ВИНОПИТИЯ И НАНЕСЕНИЯ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ БЛИЖНЕГО".
Вопрос по тексту объявления: только чужих нельзя?)