В коридоре рядом с Никитой стоял Семён Иванович.
- Сейчас к нам подойдёт Николай и передаст тебе какой-то свёрток. Возьми его и не спрашивай, что в нём, - только и успел сказать дед.
К ним действительно подошёл Николай, встал так, чтобы никто ничего не увидел и расстегнув пиджак, быстро вынул пакет из-за пояса и передал его Никите, сделал вид, что здоровается за руку. Никита пожал ему руку, перехватив пакет другой рукой. Всё произошло мгновенно.
- Простите меня, я запутался, - сказал Николай.
- Бывает, сынок. Мы всё понимаем. Иди, поговори с Анной – сказал Семён Иванович.
- А Тамару, к тебе отец подослал, спасибо, что спас её, - сказал Николай Никите.
- Да ладно, передавай ей привет, она умная, цени, - ответил Никита.
- Я оценил, мы скоро поженимся, - за чем-то объявил им Николай.
- Отцу пока не сообщай, - посоветовал Семён Иванович.
- Ну, я пошёл, - сказал Николай, и направился к Анне Тимофеевне.
Возле Анны Тимофеевны стояла Раиса Владимировна, и они о чём-то говорили. Николай подошёл и, не обращая внимания на мать, склонив голову, попросил:
- Анна Тимофеевна, простите меня, пожалуйста. Я понял, на сколько, я виноват перед Вами, и мне действительно стыдно за свое поведение. Простите, прошу Вас, если можете.
Мать давно не слышала от сына таких слов. Она не верила своим ушам, так как уже много лет её сын не реагировал на её замечания, и продолжал цинично относиться ко всем, кто его окружал, сказывалось отцовское воспитание. «Надо же, какое перерождение», подумала она. Ей захотелось сказать мужу, что их сын не лишён благородства, и как она рада видеть это. Она обернулась, и увидела его, спешащего к ним с разъярённым лицом. Реакция матери была мгновенной. Она шагнула навстречу мужу, загородив собою сына и Анну Тимофеевну. Фёдор Степанович размахнулся и замер с поднятой рукой для удара. Лицо его перекосилось. Он простоял в таком положении несколько секунд, а потом медленно начал приседать и затем рухнул на пол. Рука так и осталась в вытянутом над головой положении. Перепуганная и растерянная Раиса Владимировна присела возле мужа.
Первым подошёл Семён Иванович, нагнулся, пощупал пульс.
- Никита, вызывай скорую, - приказал он. – Он жив, не волнуйтесь, это лишь первое напоминание ему о том, что пора подумать, что перед Богом говорить будет. Одумается, будет жить, нет, что ж, тогда это будет его решением. Вы поезжайте с ним в больницу, побудьте рядом, - тихо сказал он Раисе Владимировне, помогая ей подняться. Николай подал руку, мать облокотилась на крепкую и сильную руку сына. – А ты, сынок, останешься здесь. Тебе предстоит разобраться с людьми, которых вызвал сюда отец.
Николай не возражал.
Машина скорой помощи приехала быстро. Медики оказали первую помощь и на носилках отнесли Федора Степановича в машину. Раиса Владимировна ушла, следуя за носилками.
Это событие никак не повлияло на решение суда. После перерыва судья объявила о решении признать Анну Трофимовну Решетникову, дочерью Тимофея Николаевича и Лидии Михайловны Рощиных. Посыпались поздравления. Анну Тимофеевну окружили родственники, друзья. Все были счастливы.
Никита получил у судьи «Решение», и консультацию о том, как добиться реабилитации Тимофея Николаевича. Она предложила свою помощь. Никита не отказался. Договорились созвониться и встретиться через пару дней.
**** ****
Французы улетали в Москву вечерним рейсом. Этим же рейсом летел и Николай.
Он не мог оставить срочные дела и пропустить важную встречу с клиентами. Но прежде он заехал в больницу, узнал, что отцу ничего не угрожает, ему оказали неотложную помощь, которая положена при сердечном приступе и он будет спать до утра. Врачи попросили привезти его Полис обязательного медицинского страхования и Страховое свидетельство государственного пенсионного страхования. Маму он увёз из больницы, успокоил, как мог, устроил в гостиницу и пообещал, что вернётся завтра вечером и будет с ней столько, сколько понадобится.
Он сидел в зале ожидания, так же, как неделю назад и думал о произошедшей семейной трагедии. Он, в отличие от Анны Тимофеевны, видел, с какой злобой отец замахнулся на мать, и как рухнул на пол. Эта картинка снова и снова всплывала у него перед глазами. «Такое впечатление, будто ангел мать защитил», мелькнуло у него мысль. Рядом сел человек, тронул его за плечо. Николай поднял опущенную голову, повернулся, увидел рядом сидящего Рудольфа Боне.
- Как папа? – спросил его Рудольф Боне.
- Спит. Сердечный приступ прошёл. Ему уже ничто не угрожает, - ответил Николай.
- Это хорошо, - сказал Рудольф. – Он поправится, и ты узнаешь тайну, которую от тебя скрывают.
- Что Вы имеете в виду? - вглядываясь в лицо Рудольфа, спросил Николай.
- Я не думаю, что то, что происходит вокруг Анны Тимофеевны связано только с отказом Дарьи Николаевны, – неожиданно, сказал Рудольф. - Здесь что-то другое, неизвестное ни мне, ни Никите. У Дарьи были какие-то другие причины для отказа твоему прадеду на его предложение. Весьма серьёзные причины, она о них боялась даже написать в своих дневниках. И лишь в записке, спрятанной в чернильнице, предупредила брата, что Аркадий Павлович будет мстить ему.
- Она в записке написала, что Аркадий Павлович будет мстить из-за её отказа, - сказал
Николай.
- Ты ошибаешься. Дарья знала вспыльчивый и прямой характер Тимофея. Я думаю, что именно поэтому она указала эту причину, а на самом деле целью записки было предупреждение об опасности. Но какой? Вот это и хочется узнать.
- Но она, же ему отказала! – возразил Николай.
- А любил ли её Аркадий Павлович? Вот ты стал бы мстить своей девушке спустя годы? Ты любишь, души в ней не чаешь, знаешь, что она может уехать навсегда, делаешь предложение без всякой надежды на положительный ответ, просто говоришь этим, как сильно ты её любишь. Что охватит тебя в момент отказа? Гнев? Желание мстить? Тоска? Печаль? Или желание хранить эту любовь в своём сердце всегда? - Рудольф помолчал немного, а затем продолжил. – Почему Дарья испугалась? Вот вопрос, который я задаю снова и снова. Я прочитал все её дневники, и те, что есть у Никиты, которые она вела здесь в России, и те, которые вела во Франции. И знаешь, Николай, я прихожу к выводу, что за ухаживаниями Аркадия Павловича Степанова было скрыто какое-то другое чувство, весьма далёкое от любви.
- Вы думаете, это он написал донос на Тимофея Николаевича? - прямо спросил Николай.
- Признаюсь честно, сначала думал, но я спросил у Никиты. Никита убеждён, что не он. И я ему поверил. Никита сказал, что это стечение обстоятельств, которое было на руку Аркадию Павловичу, но донос написал кто-то другой.
- Странно всё это, - пробормотал Николай.
- Да, странно. Может быть, есть какая-то старая обида? Попытай деда, может быть, он тебе что-то расскажет.
- А как Вы нашли Никиту? – спросил Николай.
- Случайно. Просто повезло. Моя дочь была недавно в Москве на гастролях. Она балерина. Клэр попросила её съездить в Тулу и посмотреть, существует ли ещё дом, в котором жили Рощины, - и далее Рудольф рассказал Николаю о письме, о звонке Никиты, но про Ирму умолчал.
- Да, Никите здорово повезло! – сказал Николай.
- Я тоже так считаю, повезло! Он хороший парень, подружись с ним. Тайны прошлого, это всего лишь тайны. Их стоит разгадать, но стоит также помнить, что вы оба не несёте никакой ответственности за ошибки совершённые когда-то дедами, прадедами, или еще кем-то. Главное не наделать своих ошибок.
Объявили посадку. Рудольф встал, протянул руку Николаю.
- Удачи тебе! Может быть, ещё встретимся, а может, и нет, но мне было приятно поговорить с тобой.
- До свидания. Спасибо Вам. Мне тоже было приятно. – ответил Николай.
Они пожали руки. Рудольф вернулся к своим родным, а Николай, подхватив свою сумку, пошёл к регистрационной стойке.
Оглавление
продолжение