Я помню, какое удрученное состояние, какой страх царили в начале лета 5627 года (1967), в канун Шестидневной войны.
Египетский правитель Насер выгнал солдат ООН с Синайского полуострова, перекрыл Тиранский пролив, блокировав Эйлат, и заключил военный союз с Сирией и Иорданией. Глава нашего правительства заикался в своей речи перед народом, главнокомандующий армией впал в депрессию, общая атмосфера была очень тяжелой. И вдруг – за считанные часы уничтожена вражеская авиация, за шесть дней завоеваны Синайский полуостров, западный берег Иордана, Голаны, был возвращен Котель! Настроение у всех поднялось до облаков: какой успех, какая победа! Позвонил мне рав Яаков Эдельштейн, который в то время был главным раввином Рамат а-Шарон. Есть там поселение военных, и они устраивают благодарственное собрание в синагоге. Он просит, чтобы я там выступил.
Я начал свою речь так: вы думаете, это была первая стремительная война в истории народа Израиля? Четырнадцатилетний Шимон и тринадцатилетний Леви стремительно захватили Шхем и убили всех мужчин, а женщин и детей и все имущество взяли в плен.
Прошло несколько десятков лет, и Яаков подарил Шхем Йосефу, и Йосеф на самом деле похоронен там. Почему Яаков сделал это? Потому что Шхем принадлежал ему: «Я захватил его у эморейцев своим мечом и своим луком». Это непонятно. Во-первых, разве Яаков захватил Шхем? Ведь это сделали Шимон и Леви, и, на первый взгляд, Шхем – их. И во-вторых, они захватили его мечом, а не луком, который стреляет на большое расстояние.
Однако слова «моим мечом и моим луком» Онкелос переводит как «моей молитвой и моей просьбой».
Рав из Бриска объясняет, что постоянная молитва сравнивается с мечом: она остра, и действует, даже если приложить небольшое усилие. А лук символизирует личную просьбу: ее действие зависит от силы и умения стреляющего.
Поэтому и говорится (Бава Батра, 116), что тому, у кого дома есть больной, следует пойти к мудрецу, чтобы тот попросил милосердия за больного, как сказано в Мишлей: «Царская ярость – ангелы смерти, но мудрый человек ее задобрит». В трактате Брахот приводится, что рабан Гамлиэль послал двух мудрецов к раби Ханине бен Доса с просьбой помолиться о его заболевшем сыне. А в книге Царей сказано, что Йеровам послал свою жену к ее брату, жившему в Шило, чтобы он помолился об их сыне. А также бен Адад, заболев, отправил посланца к пророку Элише.
Пишет «Мешех Хохма», что именно о личной просьбе сказал царь Давид: «Услышь, Г-сподь, мою мольбу»: чтобы на нее ответили, требуется большой душевный настрой и мольба. А «Г-сподь примет мою молитву» – это постоянная молитва, для которой не нужен такой сильный душевный настрой (кавана).
Именно это наш праотец Яаков сказал Йосефу и нам: вы что, считаете, что Шимон и Леви захватили Шхем? Мои молитвы и мои просьбы принесли победу!
Йеошуа воевал с Амалеком в Синайской пустыне и победил его мечом. Как? Тора раскрывает нам: «Когда Моше поднимал руки (в молитве), Израиль побеждал. И были его руки верными». Объясняет Раши: руки Моше были подняты к небу в верной и преданной молитве! Так побеждают врага!
В войне с Мидьяном Моше мобилизовал «по тысяче в ополчение, по тысяче в ополчение… и отправил Моше их в ополчение – по тысяче от колена». Сказано в мидраше, что на тысячу из каждого колена, которую мобилизовал Моше, он набрал еще тысячу, чтобы были их оруженосцами, и еще тысячу – чтобы молились за них.
Возникает вопрос: для войны – нужны воины. Оруженосцы тоже нужны, тыловики. Однако для молитвы? Пусть весь народ Израиля молится!
Несомненно, весь народ Израиля молился, ведь результат доказывает это: двенадцать тысяч человек одолели весь Мидьян, убили всех мужчин, взяли в плен десятки тысяч, «и ни один человек не пал в войне». Однако...