Лера шла по широкому пустому коридору и старалась не вздрагивать каждый раз, когда слишком резкий шаг отдавался далеким эхом по гулким стенам. Она уже вроде бы привыкла и к новой базе, куда ее перекинули, и к новым людям, гораздо более резким и нетерпимым, но все равно было боязно и мурашки табунами проносились по тонкой светлой коже, когда она вот так втихаря кралась к выходу. Лишь бы одним глазком взглянуть на серо-желтое небо, едва видимое за плотными парами смога, точно периной укутавшими всю планету. Смог был точно такого же серо-желтого цвета как небо, так что отыскать его в густом мареве было задачей скорее на воображение, чем на внимательность.
Из-за смога дышать на поверхности можно было только в респираторах и то недолго, а иногда рассмотреть что-то дальше вытянутой руки не представлялось возможным. Тем не менее Лера любила смотреть вокруг и представлять, как когда-то выглядела иссушенная теперь земля. Она никогда не видела травы, рек или деревьев, но бабушка, ребенком заставшая «конец Земли» расписывала любопытной внучке потрясающие картины зеленых лугов, синего огромного моря и бесконечно-высокого голубого неба, покрытого белым пухом облаков.
«Концом Земли» называли день, когда закончились войны, пожаром охватывавшие планету тысячелетиями. Но, к великому сожалению нынешних людей, войны закончились не из-за того, что воюющие страны образумились и перемирились. В порыве гонки вооружений кто-то (а может все сразу) спустил с цепи собственные эго и амбиции и применил против оппонентов новейшую неиспытанную разработку, сработавшую гораздо сильнее, чем предполагалось. В итоге большая часть планеты была просто выжжена, а атмосфера заполнилась ядовитыми парами; немногие выжившие прятались под землей, спасаясь от жара и смога, и ждали возможности покинуть душную клетку.
Выходить без ведома командира было строго-настрого запрещено, однако Лера уже успела достаточно хорошо с этим самым командиром познакомиться и поругаться. И ей резко дали понять, что никуда она не пойдет и «даже одним глазком» взглянуть ей никто не позволит. Ратимир был слишком упертым и хладнокровно стоял на своем, тогда как девушка быстро стушевалась под серьезным взглядом серых глаз.
На прошлой базе развернуть ее любовь к созерцанию неизменного было гораздо проще, потому что та располагалась на поверхности, укрытая непроницаемым прозрачным куполом. Это была одна из экспериментальных баз, изучавшая изменение внешней среды и непрерывно отслеживающая пригодность ее для жизни. По официальным данным база пришла в негодность из-за негативного воздействия смога на купол и повреждения его целостности, но Лера была уверена, что кто-то из сотрудников намеренно испортил прочную оболочку, разработанную с учетом воздействия на нее гораздо большего и продолжительного. Тем более что, она была уверена что слышала, прошли шепотки о том, что что-то изменилось. Не масштабно, иначе все сразу бы забегали, но неуловимо, заставив ученых проверять и перепроверять и нервно и облегченно улыбаться, видя новые данные. А потом все рухнуло, откуда-то возникла крохотная брешь, и началась поспешная эвакуация людей и переброс их в другие более старые подземные убежища, где вовсе не было необходимой аппаратуры для продолжения исследований.
И Лера каждый день бегала и бегала на верхние уровни, откуда через узкое окошко можно было глянуть наружу, и высматривала изменения, едва заметные компьютеру. И каждый раз ей казалось, что плотное серо-желтое марево движется, отползает куда-то и поднимается вверх причудливым облаком.
Никто не верил ей, потому что никто больше ничего не замечал, в отличие от Леры, привыкшей днями и ночами (ничем, впрочем, друг от друга не отличающимися) вглядываться в неподвижный дым, непроницаемой стеной окружавший пространство. Она легко заприметила неясное шевеление, едва заметное движение ядовитого облака, и тут же бросилась к Ратимиру – командиру базы. Но тот только отмахивался от нее, как от назойливой мухи, и запрещал даже шагу ступить наверх, чтобы проверить и доказать догадки.
Ратимиру было чуть за тридцать, но на вид он казался гораздо старше. В его коротких черных волосах едва заметно поблескивала седина, а глаза порой смотрели с такой усталостью, что Лера мгновенно замолкала и пристыжено убиралась прочь. Он был хорошим командиром, ответственно следящим за всей базой, и чутко относился к потребностям каждого ее обитателя. Только в случае с Лерой Ратимир был непреклонен, то ли не желая подтверждения догадок девушки, то ли боясь обратного. Об этом она подумала позже, когда проболталась, что одна выходила наверх, кому-то из знакомых ученых. Ратимир наорал на нее так, что от страха кленки подкашивались и волосы на голове шевелились, но ничего не спросил про увиденное. Девушка и сама не спешила ничего говорить, пристыжено и расстроено глядя исподлобья. Привычное марево прямо перед глазами как всегда казалось плотной грязной стеной, и не было заметно ни единого движения. Командир ловил ее взгляды и мрачнел, не переставая распекать за неосторожность. В конце концов он запретил ей даже приближаться к выходу, и Лера честно покивала, впечатленная вывалившейся на нее тирадой.
Запрет она соблюдала аж пять дней, после чего не выдержала и снова бросилась сквозь коридоры и лестницы наверх, туда, где небо по-прежнему застилал серо-желтый ядовитый туман. И теперь осторожно кралась, справедливо опасаясь обоснованного гнева Ратимира, но не желая отступаться от собственных принципов.
– Валерия!
Громкий окрик застал ее у самого шлюза, ведущего в дезинфекционный блок и раздевалку. Лера подпрыгнула, поспешно отдергивая руку от замковой панели. Та противно мигала красным, сообщая, что в доступе отказано. Девушка развернулась к Ратимиру и обиженно поджала губы, совершенно забывая, что это она тут нарушает правила.
Командир стоял совсем рядом и из-за ее плеча с интересом смотрел на красный экран. Он не выглядел рассерженным или разочарованным, просто смотрел на нее с мальчишеским любопытством, слегка склонив голову. Лера же похолодела. Она совсем не слышала его шагов, хотя ее собственные отдавались гулкими ударами колокола. Он подошел неслышно и неизвестно сколько смотрел, а может быть и шел за ней все это время. Это пугало и нервировало, знать, что кто-то может подкрасться непозволительно близко, а она даже не поймет ничего.
Ратимир кивнул каким-то своим мыслям и, вместо того, чтобы отругать девушку и отвести обратно, приложил к панели собственную ладонь. Замок согласно пиликнул, и дверь неспешно отъехала, исчезая в стене. Мужчина окинул девушку насмешливым взглядом и шагнул в раздевалку, пригласительно оставив проем открытым. Лера на пару секунд застыла, глупо хлопая глазами, а потом шустро шмыгнула в отсек, закрывая за собой шлюз.
