Революционная песнь Виктора Цоя, с которой на устах попадал под контрреволюционное опиздюливание уже не один пламенный революционер, и не в одной стране. Но вслушивались ли революционеры в её текст, правда ли она о тех переменах, за которые им прилетает на баррикадах, и они улетают в автозаках жить в тюрьму?
***
Вместо тепла - зелень стекла
Вместо огня - дым
Из сетки календаря выхвачен день
Красное солнце сгорает дотла
День догорает с ним
На пылающий город падает тень
Обычный день, скажем, русского, ещё советского, рокера (выхвачен из календаря). Обычный день выхватывал Цой в своих песнях не раз. Шаришься без толку туда-сюда, походы по гостям без причин, обмен новостями, вино, кто-то спит, кто-то общается (песнь «Просто хочешь ты знать»). Одним словом, стандартный досуг в доинтернетовскую эпоху. Даже можно сказать в эпоху до эпохи потребления, когда потреблять особо было нечего, кроме вина и общества ближнего своего.
В этот раз досуг выхвачен из календаря на этапе «шаришься без толку», до хаты дело ещё не дошло, но уже дошли до вина. Ибо какой же досуг, да по-сухому? А тут погода на дворе уже нежаркая – сам бог велел погреться, и поэтому портвешок вскрыт (вместо тепла – зелень стекла (винные бутылки были зелёные)) прямо на улице. Кастрик в бочке, как в американских фильмах, для сугреву конечно не разжечь, но папироску раскурить никто не запрещает (вместо огня – дым).
Тем временем вечереет. На пылающий город падает тень. Пора бы уже перебазироваться куда-нибудь в тёплое помещение.
Электрический свет продолжает наш день
И коробка от спичек пуста
Но на кухне синим цветком горит газ
Сигареты в руках, чай на столе
Эта схема проста
И больше нет ничего
Всё находится в нас
Задача выполнена, вот уже освоена чья-то квартира (электрический свет продолжает наш день), если не квартира, то кухня точно. Горит газ синим цветком, быть может, чисто для утепления плацдарма. Происходит типичная кухонная движуха: ребята попивают чаёк, покуривают сигареты, жгут тряпки, смеются в общем, как говорится, проводят время по плану выходного дня. Из разнообразия сегодня лишь опустевший коробок спичек. Внимание, знатоки, что было в коробке?
Таков незатейливый досуг, повторяющийся изо дня в день (эта схема проста). Но пускай схема и проста, но всякому интеллигентному человеку известно, суть же не в форме отдыха, а в содержании отдыхающих. Цой об этом момэнте высказывается лаконично: всё находится в нас.
Поэтому ребята не то что бы скучают – все они передовая молодёжь, следящая за модными тенденциями, читающая мудрецов, слушающая музыку лучших, у них же и ворующая. Им не скучно. К тому ж, кроме интеллектуального багажа в них как минимум находится и винишко.
Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук
Нам не нужно всё это, чтобы друг друга понять
Сигареты в руках, чай на столе
Так замыкается круг
И вдруг нам становится страшно что-то менять
Со скромностью, опять же, интеллигентного человека Цой по-сократовски отмечает: мудрость моя в знании, что до мудрецов нам ещё далеко, похвастать этим не можем. Но нам и так норм. У нас спаянная тусовочка, интересы, мы понимаем друг друга с полуслова, что же надо ещё? Разве что чай на столе, да сигареты в руках!
И пусть изо дня в день форма досуга не слишком разнится, напоминая замкнутый круг, но круг тот прельстив и любовен, в нём тепло и уютно. И, дескать, вот ведь забавно получилось: в какой-то момент казать нос из круга наружу уже не то что не охота, а страшно. Сейчас это назвали бы «зоной комфорта», и конечно же сказали, что из неё полезно выходить. Должно быть, Цоя посетила похожая рефлексия, но то была рефлексия просто скучающего человека, для которого мысли о переменах – это лишь повод пофилософствовать на кухне за чайком с сигареткой или желание разнообразить развлечения.
Перемен!
Требуют наши сердца
Перемен!
Требуют наши глаза
В нашем смехе и в наших слезах и в пульсации вен
Перемен!
Мы ждём перемен!
В общем, каких именно перемен жаждало сердце Цоя доподлинно неизвестно. Как кажет контекст песни, политики тут и рядом не стояло, это не песня протеста (о чём, впрочем, поведал и сам артист). Как кажет контекст песни, перемен требовали сердца праздных: может, вместо извечных посиделок на кухне для разнообразия посидеть где-нибудь ещё, может, сменить кухню, что-то переменить в схеме досуга, разомкнуть круг плана выходного дня. Может, сердца требовали перемен в погоде, ибо бухать на улице дюже холодно, на кухне приелось, а на природе не сезон. Может, прокачать, наконец, мудрость глаз и жесты рук до уровня, годного для хвастовства.
Можно допустить ещё конспирологическую версию: в коробке от спичек была трава, теперь коробка пуста, ребята попивают чаёк, смеются до слёз (оттого перемен требуют смех и слёзы, пульсирующие вены). Быть может, перемены они требуют пустого коробка на полный, может, что б уже накрыло.
То бишь, вопрос про перемены - это такой внутритусовочный вопросик, знакомый каждому, кто регулярно бездельничает с друзьями по уже накатанной схеме. А финальная строка про страх перемен так и вовсе может оказаться созданной чисто для красного словца, дабы наделить незатейливый сюжет некоторой философской глубиной, что и получилось. Но в реальности скорее всего дела обстояли более банально: менять что-либо ребятам было ЛЕНЬ. Сердца требуют перемен вроде, а лень: вон же чаёк греется на плите, в животе портвешок, а в руке сигаретка – к чему суетиться?
Наверное, долго бы усмехался бы Цой, узнай, что очередную его песнюшку про дружеское бездельничание распиздяев вознесут до уровня революционной баррикадной песни.
Но не обо всём догадывался автор, что после прочитали между строк. Вполне возможно, что и в этой заметке
