– Мама-а-а! – вопит Степа, и мгновение спустя слышится такой же пронзительный, но более глухой вой Антона:
– А-а-а-а! Ты можешь замолчать?!
Саша на кухне вздыхает и усмехается, слушая топот двух пар детских ножек. Степа появляется на пороге первым, шмыгает носом и держит что-то в руках. Следом за ним влетает серьезный-серьезный Антон и смотрит в глаза Саше так по-взрослому, что хочется смеяться.
Она не смеется, откладывает нож и вытирает руки полотенцем. После чего опускается на корточки и долго треплет обоих по волосам.
– Вы ведь наряжали елку? – спрашивает Саша, склоняя голову набок. – Вместе. Так что за крики, будто елка решила нарядить вас?
Степа хлюпает носом, выскальзывает из-под ее руки и вытягивает вперед руки с зажатой в ладонях елочной макушкой. Антон фыркает, вздергивает подбородок и поднимает другую над головой брата.
– Скажи, что моя лучше! – заявляют они хором, и Саша не сдерживает смешок.
Антон, который обычно потакает младшему брату, стоит позади него и не собирается отступать. Макушка в его руках ярко-желтая, покрытая блестящими рисунками снежинок, вверху закручивающаяся в тонкую спираль.
Степа топорщит плечи, чтобы казаться больше, смотрит прямо в глаза и покачивает своей макушкой из стороны в сторону. Та, что в его руках, – красная с пышной нарисованной елкой и горкой снега внизу и на самом верху.
И, если припомнить, красную выбирал Антон в позапрошлом году, а желтую – Степа в прошлом.
– Мама-а-а, – хнычет Степа, и Антон уверенно перебивает его:
– Я хочу эту.
Саше нравятся обе, и она протяжно вздыхает, качает головой и набирает на телефоне сообщение.
– Все остальное вы уже нарядили?
Мальчишки синхронно трясут головами, хватают ее за руки и тянут в гостиную. Там нижняя треть большой елки плотно увешана игрушками, а с одного ее бока свисает клок нераспутанной мишуры. Две трети наверху сверкают голыми иголками, а самая длинная ветка почти упирается в потолок.
– Мам, я наряжал вот эту сторону, – Степа тянет ее за штанину, указывая на спутанный клубок мишуры.
Он, кажется, вот-вот упадет, качается на последней иголочке, но все еще сверкает отраженным светом разноцветной гирлянды. Ее перед походом в магазин повесил Макс, и она единственное, что на этой елке висит более-менее аккуратно.
– В любом случае, – Саша складывает на груди руки и пристально разглядывает упирающуюся в потолок ветку, – чтобы повесить любую макушку, ветку придется обрезать.
– Не-е-е-ет! – синхронно мотают головами Антон и Степа, а глаза их полны самого искреннего ужаса.
– И никто из вас дотуда не дотянется, – качает головой Саша, состраивая самый что ни на есть задумчиво-растерянный вид, – придется мне вешать…
Степа громко шмыгает носом. Глаза его наполняются слезами, макушка в пальцах трясется так, будто сейчас упадет. Антон рядом с ним яростно мотает головой, и глаза его тоже влажные от слез.
– Тогда давайте так, – Саша опускается на пол, притягивает к себе обоих мальчиков, – выберем ветку побольше с одной и с другой стороны елки, и каждый из вас повесит на нее макушку.
– Двухголовая елка! – слезы в уголках Степиных глаз мгновенно высыхают, и он вскидывает руку, едва не отправляя свою макушку в полет.
Антон задумчиво кивает, и на лице его расцветает широкая улыбка.
Когда дело наконец закончено, Саша не может сдержать смех. Мальчишки убегают на кухню за соком, а на нее двумя разными глазами глядит стоящее посреди комнаты огромное чудовище, мерцающее разноцветными лампочками и обряженное в шарики как в юбку.
Она тянется к телефону, чтобы сфотографировать это великолепие, но тут ключ шумно поворачивается в замке, и входная дверь отворяется, пропуская внутрь присыпанного снегом Макса. Степа тут же радостно визжит и бросается в прихожую, а Антон выглядывает в коридор и тут же скрывается, поджимая губы и пряча лицо за стаканом.
– Папа-а-а! – вопит Степа, и Саша искренне радуется, что они живут в частном доме и соседей, которые могут жаловаться на крики, у них нет. – Мы нарядили елку! Я и Антон, и мама тоже немножко!
Макс бросает на нее вопросительно-насмешливый взгляд и вздергивает бровь, и Саша дует губы по-детски и показывает ему язык. Антон высовывает нос из кухни, крадучись обходит прихожую и протягивает ей стакан с соком. Саша берет у него стакан, сажает к себе на колени и целует в висок.
– Мне кажется, кое-чего не хватает, – заявляет Макс, подхватывая на руки изнывшегося Степу.
Саша смеется Антону в макушку, и тот ерзает у нее на коленях, но не слезает. Макс ставит Степу на пол и принимается рыться в коробках, и несколько минут спустя почти на самом верху елки, тоже с двух разных сторон, красуются еще две макушки, одна белая и вторая синяя. Длинная ветка остается пустой и все еще упирается в потолок.
– Четырехголовая елка, – пораженно шепчет Антон, округляя глаза.
– Четырехголовая! – в восторге хлопает в ладоши Степа.
– Каждому по собственной макушке, – кивает Макс с видом великого изобретателя.
Саша в уме уже подсчитывает, сколько макушек придется вешать в следующем году.
