Вчера сидел в библиотеке. Когда я понял, что Пауль (почему-то всегда хочется назвать его "Павел" или "Петр") Тиллих со своей системологической теологией не поддается мне, я вышел в коридор и направился к столу с 64-мя клетками - за ним обычно сидел старый мужчина в розовой рубашке и изучал книги по шахматам.
В начале нашего знакомства В. быстро разговорился, и в итоге, мы больше говорили, чем играли в шахматы. Точнее, как вы можете догадаться, я слушал, а он говорил. Добавляя через каждое предложение фразы, толка "слышь", "слышишь?", "понимаешь?", "ты слушаешь?", "понял?". И прикрываясь вопросами ко мне, чтобы поразглагольствовать и показать свою эрудицию. Но лучше бы он этого не делал - ее фрагментарность и огульность прочитывается сразу же. Но живость его ума и привязанность к знаниям не могут не вызывать небольшое восхищение.
Вчера с ним сидел еще один старый мужчина. И они начали наперебой поучать меня, читать мораль, блистать умом, наставлять и заставлять повторять то, что они говорили мне накануне. Разумеется, я - к сожалению - все запомнил и послушно повторил, и С. М., сказав то же самое, видимо, закрепляя урок мне, выжидательно посмотрел мне в лицо, выискивая следы одобрения и похвалы. И повторил свою сентенцию, театрально размахивая головой и поднятым вверх пальцем, внимательно глядя на меня. Все еще ждал признания. Не того человека нашел, чтобы просить и клянчить любви. Я кивнул, молча развернулся и ушел.
Я же в шахматы пришел играть, а не назидания слушать и на эго-карнавале присутствовать. Присаживаешься к В., чтобы разыграть итальянскую партию, а он присаживается тебе на уши. Меня тошнит от мест, где люди устраивают ярмарку тщеславия и повышения собственной значимости в чужих глазах. Я понимаю, что эти старые мужчины одиноки. Но я же не лезу ни к кому и не требую внимания. А они хотят растащить меня на кусочки и поедать тихонько в своих уголках. Я вам не Ганс Касторп.
Но все равно довольно нерешителен и слишком вежлив, ибо чересчур долго их слушаю. Да - ничего страшного в том, чтобы не слушать и уходить, нет. Даже если тебя сочтут невежливым, вообще-то, еще более невежливо учить другого человека, когда он не просил, тем более - по полчаса без остановки. Я слишком часто в своей жизни ходил куда-то к кому-то и слушал ахинею, чтобы сейчас продолжать заниматься тем же самым. Мы - это то, о чем мы говорим. Язык есть дом бытия.
Хайдеггер, Хайдеггер.
Дазайны все в панике.