Гражданское мужество и мужество военное
проистекают из одного начала.
(Оноре де Бальзак)
С этой удивительной женщиной судьба свела меня в тот же день, когда нас на грузовой машине доставили со всем скарбом в поселок Маук. Это на квартире ее старшей сестры пришлось прожить осень, зиму, весну и начало лета. А летом хозяйка сама собиралась приехать с Украины, где до этого проживала у дочери.
Мысль написать о ее судьбе пришла после общения с младшей дочерью, которая опекает свою престарелую маму.
Мы с Людмилой договорились, что при удобном случае, созвонимся, и я приду к ним пообщаться, заранее получив от старой больной женщины добро.
Позавчера мне позвонили и сказали, что моя рассказчица ждет в гости в любой день, в любое время. Вчера после работы предварительно позвонила и со скромными гостинцами смело отправилась за интересными рассказами.
Тетю Нину не видела лет пять, наверняка. Дальше двора в летнее время она никуда не выходила.
Когда я зашла в дом, она встала со своей кровати и присела за обеденным столом, приготовившись, поговорить со мной.
Сначала хочу описать ее портрет. Высокого роста, где-то метр семьдесят –семьдесят пять, грузноватая женщина. Волосы светлые, как ковыль. Глаза голубые, нос длинный, аккуратный, губы средние. Зубов нет, но говор был понятный. К вставным так и не смогла приспособиться. Разговор в первую очередь пошел про глаза. Один глаз совсем не видел, второй только на четыре процента. Операцию делать в ее возрасте было опасно, потому что сердце могло не выдержать. Зрение потеряла, оплакивая уход старшей дочери, скончавшейся после продолжительной болезни.
Я с собой взяла общую тетрадь и приготовилась записывать. Включила, на всякий случай, диктофон в телефоне, но дома обнаружила, что никакой записи не воспроизвелось.
Забегая вперед, хочу сказать, что памятью обладает тетя Нина отменной. Ей в марте следующего года исполняется девяносто лет. Несмотря на такой преклонный возраст, у нее было мало морщин. Кому не известно, сколько ей настоящих лет, мог бы дать семьдесят. Лицо постоянно освещалось доброй улыбкой.
Она начала рассказывать все по порядку, плавно переходя от одной истории к другой. Было такое ощущение, что ей часто приходилось вести беседу о давно прошедших годах. Буду рассказывать по ее изложенному плану, делая при необходимости комментарии.
Родиной Нины Дубовицкой – Холодилиной была Тамбовская область. Родилась она 25 марта 1928 года в Бондарском районе, селе Казывань. Заранее прошу прощения, если допущу неточности в названии населенных пунктов Тамбовской области. Мне не известны эти названия, поэтому могу ошибиться.
История раскулачивания крестьян в колхозах и совхозах знакома нам из школьной программы предмета истории и литературы. А тетя Нина была сама очевидцем этих страшных событий. Фамилии и имена пишу настоящие, которые указывала собеседница. Ее семью раскулачили в 1934 году, когда Нине исполнилось шесть лет. Забрали корову, лошадь, весь урожай пшеницы выгребли, очистив закрома, где хранилось зерно. Семья была трудолюбивая, жили на всем своем, добываемом своим непосильным трудом. Погреб ломился от бочек, засоленных огурцами, грибами, капустой, мочеными яблоками. До восьмидесяти штук тыквы закатывали на зиму. Отец Нины не имел желания вступать в колхоз, потому что не знал ни в чем нужды. Кум предупредил хозяина и посоветовал уехать из села, иначе ему грозила тюрьма, независимо, что его лишили всего накопленного добра.
Родители Нины были с одного года рождения, с 1893. Отца звали Василий Григорьевич, а мать – Анастасия Павловна.
Хозяин, забрав свои документы, вынужден был отправиться в Москву, на заработки, чтобы прокормить семью. Дома не осталось ни грамма муки. По словам тети Нины, от Тамбова до Москвы семьсот километров.
В семье Дубовицких было трое детей. Старшей была Маруся, она с 1921 года рождения, но документы подделала, увеличив возраст на один год, с тем, чтобы взяли на работу в Москве. Вторым по возрасту был брат Александр, с 1923 года рождения, и сама Нина, с 1928года.
Старшие учились в школе. Нина была мала еще. После отъезда хозяина семья голодала. Анастасия часто уезжала к мужу на две недели, чтобы привозить продукты. На заработанные мужем деньги, стоя в длинной очереди, брала крупу, которую давали зараз в руки по килограмму. Василию также после рабочей смены приходилось подолгу стоять в очереди.
Как-то без мамы, вышли все продукты, и дед Григорий Григорьевич, отцов отец, отправил внука к своему брату в соседнее село. Но там ему ничего не перепало. Возможно, сами голодали так же, как и все жители сел и деревень. Тогда дед отправил в погреб внука, с надеждой выискать залежалую картошку. На их счастье, несколько картофелин сохранилось там. Эту картошку помыли и сварили в мундире. Дед приказал есть вместе с кожурой. Нина не захотела так есть, и начала очищать картошку. На что получила по лбу от строгого деда.
Через некоторое время Василий вместе с женой вернулся домой, потому что получил двухнедельный отпуск. Купили телку. Василию не понравилось, что отец обидел его любимицу. Поругались, и тот вынужден был идти на постой к другому сыну, который был старше Василия. Возможно, были причины более серьезные, совсем другие, откуда было знать это шестилетней девчушке. Отпуск подошел к концу, телку закололи на мясо.
В 1940 году Василий Григорьевич заболел в Москве. Ему врачи посоветовали пожить в сельской местности, в сосновом бору.
Вернулся домой, устроился на работу в леспромхоз. Нина в это время окончила четвертый класс, и больше, к сожалению, не было возможности продолжать учебу. В Горелово можно было учиться в пятом классе, но оно находилось в семи километрах от их села. Расстояние далекое для того, чтобы успевать туда и обратно в голодное время. А до этого бегала в школу, которое находилось в двух с половиной километрах.
Ее мама ходила в апреле месяце в лес за сморчками, чтобы можно было что-то сготовить для еды. Только она сильно отравилась, и ее положили в больницу. Возможно, она поела их в сыром виде, потому что семья не пострадала. Как раз и муж заболевает водянкой. Он едет к жене просить разрешения, ложиться на лечение в больницу, потому что младшая оставалась одна. Старшая дочка работала в Москве.
После лечения и выписки из больницы больному порекомендовали принимать только куриный бульон.
Был воскресный день, 22 июня 1941 года. Нине еще в марте месяце исполнилось 13 лет. Когда сидели дома, вдруг у соседей услышали шум, крики, плач. Отправили Нину узнать, в чем дело. Там ей сообщили страшную новость, что началась война с немцами.
Василий Григорьевич был участником гражданской войны, повидал там всего, и ранен бывал. К тому же был смертельно болен. Он стал просить Бога, чтобы прибрал его к себе. Бог услышал молитвы. Восьмого июля Василия не стало.
В военные годы в тылу женщины и подростки занимались посильным и непосильным трудом во имя победы. Нина вместе со всеми принимала участие в прополке сельскохозяйственных культур от сорняков, в частности арбузов, а также во время уборки зерновых культур и укладке снопов в копны. А также рвали корни бересклета, которые мочили в погребе, они разбухали, били их молоточками и сдавали в приемный пункт. Только она не знает, для чего их использовали. От мамы научилась вязать носки, которые отправлялись на фронт нашим солдатам. Также приноровилась плести лапти, в которых ходило почти все население России. С началом войны вернулась из Москвы и Маруся. Она устроилась на работу в Куксово болото. Когда совсем нечего было есть, ходили за 3 км в столовую, где сердобольные кухонные работницы давали одну тарелочку супа- баланды.
Анастасия устроилась в магазин сторожем, девчушки завербовались на работу, на пилораму. Место работы находилось в двадцати километрах от дома. В выходные дни пешком уходили домой за продуктами и снова обратно на работу. За такой непосильный труд отпускали два килограмма соли и два килограмма селедки. Этот товар обменивали на картошку. На пилораме пилили вручную доски и оттаскивали за три километра. Откуда взяться в такое время транспорту?!
(Продолжение следует)
Фото автора. Поселок Маук. Лето 2020 г. Дорога ведет в сторону железнодорожной станции.