Катастрофы шведской армии в битвах при Лесной и при Полтаве (1709 год) привели к тому, что в русском плену оказались тысячи шведских солдат. Еще недавно они считали себя непобедимыми под знаменами короля Карла XII. Но судьбе стало угодно, чтобы они попали в русские остроги. Их жизни теперь зависели от милостей тех, кого шведский король совсем еще недавно презрительно называл "московскими варварами".
Петр Первый посчитал возможным привлечь часть шведских военных специалистов на свою службу. Особенно интересовался царь артиллеристами, мастерами, имевшими опыт в обслуживании пушек, в починке вооружения. Такие кадры были взяты из числа пленных офицеров и солдат королевского артиллерийского полка, в котором была создана ремесленная часть. Плотники, кузнецы, шорники, изготовители боеприпасов, литейщики — мастера, обеспечивавшие всем необходимым шведскую артиллерию. Без них карл не мог осаждать крепости и вести полевую баталию.
Конечно, не все добровольно решали служить русскому царю. Шведы понимали, что их служба будет использована московитами далеко не во благо родному королевству, ведь война после 1709 года еще продолжалась долгие годы. Если не помогали щедрые посулы и звонкая монета, то офицеры Петра Великого применяли и психологические методы. Например, хорошо действовало на шведов прямое устрашение. Достаточно было показать, как калмыки или донские казаки рубят чьи-то повинные головы, как энтузиазма у шведов явно прибавлялось. А казнить царь Петр и его сподвижники всегда находили кого. Из армии дезертировали подчас не только простые солдаты армейских полков, но и гвардейцы-преображенцы. Чему есть свидетельства даже в бумагах императора Петра Великого.
Полтавский бой в 1709 году стал началом новой жизни для шведских солдат, попавших в русский плен
К тому же среди пленных усиленно распространялись слухи о мнимой кровожадности некоторых подданных русского царя. Например, о ногайских татарах поговаривали, будто они во время голода, который нередко сопутствовал петровской армии в походах, не брезговали и человеческим мясом, а не только кониной.
После 1709 года таким образом было завербовано для заводов и мануфактур петровского военно-промышленного комплекса не менее 110 специалистов-шведов. Их труд не был рабским. Царь Петр повелел ретивых к службе иностранцев никоим образом не обижать, платить им точно такое же жалованье, как и русским офицерам. Им выдавались и корма по нормам, которые полагались командному составу русской армии. Так что при стимулировании труда спецов Петр Первый полагался не только на кнут, но и на пряник.
Хуже всего пришлось тем солдатам и офицерам шведской армии, которые наотрез отказались служить недавним врагам. Патриотов Швеции направили на тяжелые работы. Причем не только на пушечный двор в Москве, но и на Урал, на демидовские заводы, которые уже набирали силу. В столице шведов провели колонной во время триумфальных мероприятий, которые Петр приказал организовать с возможной пышностью в честь Полтавской виктории 1709 года. Москвичи приняли незваных гостей сурово. Шведов оскорбляли не только острым словом, но и действием. Пленников били, простолюдины бросались в них камнями и нечистотами. Датский посол Ю. Юль записал свои впечатления так: «Как шведы в начале войны с Россией, захватив у нее пленных, знамена, штандарты и другие трофеи, с триумфом показывали их на улицах Стокгольма, так и Его Царское Величество использовал этот повод поступить подобным же образом». В общем, завидовать бедолагам было не с руки. Шведские солдаты в Москве трудились на ремонте укреплений. В частности их руками был возведен бастион у Нагольной башни и Сретенских ворот Московского кремля.
Шведская пехота в атаке
8 января 1710 года (28 декабря 1709 года) через Москву прошла партия шведских пленных во главе с бывшим генерал-квартирмейстером А. Юлленкруком, посланным Карлом XII из Турции в разведывательный рейд в Польшу и взятым в плен под Черновцами. После московского триумфа значительная часть пленников была направлена в Казань, Архангельск, Астрахань. Часть в болота Санкт-Петербурга. Некоторых распределили, как крепостных, по имениям русских князей и дворян. В январе 1710 года шведы отрядами по 100 человек были отконвоированы в Сибирь на шахты и рудники.
По сведениям историков, в августе 1711 года в Москве содержалось 1469 пленных шведа, причем 152 бывших солдат имели жен и детей. Пленных хорошо охраняли. Все передвижения шведов фиксировались, за пленниками присматривали не только офицеры охраны, но и полицейские соглядатаи. Каждый из пленных обязывался властями доносить на своих соседей. Правда, некоторые шведы старались держаться сообща, не выдавать своих. Такие подумывали о побеге. В 1712 году группа шведских офицеров попыталась покинуть Москву. Но их всех быстро переловили. Всего было наказано 44 офицера, которые были отправлены в ссылку в глухие деревни. С рядовыми поступали проще. Некоторых за побег вешали. Кого-то просто заковывали в "железа" и били кнутом.
Впрочем петровский сановник Яков Брюс, ответственный за содержание пленных шведов, полагал, что излишняя жестокость в отношении пленных просто вредна. Он советовал своим офицерам обходиться даже с беглыми мягче, воздействовать на них увещеванием и посулами. Но Брюс все взыскивал за побег. Только не со шведов, с тех, кто их вынужден был охранять. Так что жестокость в обращении с пленными искоренить не удалось, несмотря на показной либерализм царского генерала.
На чужбине не всем шведам, несмотря на их квалификацию и мастерство, удавалось хорошо устроиться. Некоторые гордецы, отказывавшиеся от царских предложений о трудоустройстве, просто голодали. Они больше думали о возвращении любым способом на родину, чем о том, как прокормиться в России.
Раз есть спрос, будет и предложение. Шведскую ностальгию использовали корыстные мошенники из Немецкой слободы. Некоторые такие мастера подделывали бумаги для офицеров, выправляя таким образом подорожные для путешествия в Речь Посполитую. Двое шведских офицеров почти смогли добраться таким способом до польской границы. Изготовитель фальшивок хотел расширить свою клиентскую базу и попросил клиентов написать рекомендательные письма из Польши своим товарищам, оставшимся в Москве. Но как только они написали письма, мошенник и его сообщник пристрелили доверчивых офицеров.
Шведские пленные солдаты работали на рудниках и на строительстве новых городов Российской империи
История на то м не закончилась. Мошенники показали письма в Москве и сагитировали на путешествие еще четырех офицеров. Их ждала на границе смерть. Правда, один был только ранен и сумел притвориться мертвым, свалившись в кустарник с лошади. Пока разбойники грабили его товарищей, счастливчик Горн сбежал в чащу, где его и не нашли. Поблуждав по лесам, Горн решил не оставлять дела, поскольку злодеи вполне могли погубить еще многих из шведских офицеров. Он вернулся в Москву и доложил о преступниках полиции. Тех арестовали, подвергли пыткам. На дыбе злодеи сознались и получили по заслугам: закончили жизнь на виселице.
Шведские солдаты и офицеры, кому посчастливилось выжить в суровом царском плену, возвращались на родину очень непросто. После заключения Ништадтского мира в 1721 году пленных следовало отправить в Скандинавию, но царские бюрократы никуда не спешили, требовали мзды за решение вопросов и потому сам процесс возвращения для бедолаг растягивался на годы. Многие так и оставались жить в России, устроившись гувернером, мастером фехтования или мелким чиновником в казенное место. Например, в Тобольске капитан королевских драгун фон Вреех осенью 1711 года создал школу, в которой учил детей пленных шведов иностранным языкам, географии, геометрии и религии.
Некоторые шведские пленные вообще не попадали в Россию после неудачных для них боев с русской армией. Например, по личному распоряжению царя Петра некоторые из офицеров, захваченных в боях в Украине, были отпущены в Швецию просто под честное слово. Они пообещали царю больше не воевать против России. В Стокгольме королевские чиновники к таким офицерам относились с пониманием, не заставляя их вновь отправляться на войну с русскими.
Точное число возвратившихся домой неизвестно. Некоторые шведские источники указывают, что их было около пяти тысяч, другие — 3500 человек