«Опасные связи 1960» - первая осовремененная экранизация романа Шодерло де Лакло, осуществленная Роже Вадимом, разительно отличается от последовавших спустя тридцать лет адаптаций Милоша Формана и Стивена Фрирза. В сотрудничестве с Роже Вайаном Вадим видоизменил диалоги, сделав несколько коренных изменений в структуре книги, главное из которых брак Вальмона и Жюльетты. Если в романе драматическим нервом был спор героев на обладание телом маркизы, то у Вадима он отсутствует, а Вальмон соблазняет жертв ради интереса.
Три экранизации представляют собой разные способы прочтения литературного текста, противоположные интерпретации. Если Фрирз превращает героев в ницшеанцев-либертинов, наслаждающихся поруганием добродетели, то Форман придает истории тон фривольной шутки, полностью убирая линию соблазнения мадам де Турвель и концентрируясь на истории Сесель де Воланж. Для Фрирза роман – почти античная трагедия, для Формана – салонная комедия.
История столкновения опытных растлителей с невинностью решается у Лакло в двух аспектах: через линию мадам де Турвель мы видим реальные страдания, которые приносит человеку порок, его острый конфликт с подлинной добродетелью, через линию де Воланж – что неопытность и молодость зачастую не всегда невинны сами по себе, возможно, они лишь ждут повода пасть.
Изъяв один из этих аспектов, Форман значительно обеднил текст, сделав персонажей карикатурными, лишив их переживания глубины: опустошение Вальмона и маркизы, пробуждение собственнического инстинкта, гипертрофированный эгоизм, восприятие другого как объекта наслаждения – все это осталось вне его внимания. Фрирз напротив минимизировал игровое начало амурных приключений героев, сконцентрировавшись на выявлении их экзистенциального подтекста.
Вадим попытался выбрать золотую середину между этими подходами, сняв трагикомедию. В его героях нет как отрицательно обаяния вершителей судеб, так и легкомысленной игривости, – они буржуазны в самом отвратительном смысле этого слова, их «приключения» имеют своим основанием скуку и внутреннюю пустоту. Жерар Филипп и Жанна Моро блистательно справились с задачей показать глубокую экзистенциальную опустошенность персонажей: лицо Филиппа, уже отмеченное смертельной болезнью, выглядит осунувшимся, пластически и интонационно отточенное исполнение сочетает самоуверенность с растерянностью, чрезвычайно точно характеризующее Вальмона, Моро делает героиню привлекательной и отталкивающей одновременно, заостряя во взгляде ее злость и надменность.
Остальные персонажи, к сожалению, остаются в тени, что нарушает полифоническую структуру романа, равноценность персонажей в рассказываемой истории. Фрирзу удается этого избежать: Мишель Пфайффер в роли мадам де Турвель в лучших традициях «Актерской студии» делает свою героиню почти Бланш Дюбуа конца XVIII века, выстраивая образ вокруг веры де Турвель, подчеркивает ее цельность, стойкость, тем трагичнее выглядит ее падение. Также и Ума Турман в образе Сесиль де Воланж сочетает в своей прорисовке этого образа страх перед грехом с влечением к нему. Гленн Клоуз и Джон Малкович работают в слаженном дуэте, как грани единой личности, где каждая хочет взять верх над другой и навязать свою волю любой ценой, отчего их противодействие приобретает масштаб битвы титанов, архетипической схватки.
У Формана Колин Ферт ощутимо проигрывает отточенной театральной выучке Аннет Беннинг, подавляющей его, прежде всего, энергетически: она делает маркизу сладострастно упивающейся языковыми играми и интригами, прообразом современных «светских львиц», полностью лишая ее терзаний и ревности к Вальмону, выглядящего в однообразном исполнении Ферта блекло и стерто тем более на фоне искрящейся остроумием и отрицательным обаянием игры Беннинг.
Трагедия, буржуазная драма и салонная комедия – так можно охарактеризовать интерпретации романа Фрирзом, Вадимом и Форманом, каждая из которых выполняет свои задачи, предлагая зрителю разные ракурсы прочтения этого многомерного текста. Нельзя признать какую-то из них лучшей или худшей, зрителю решать, соответствуют ли они в той или иной мере духу романа, призванному запечатлеть экзистенциальную катастрофу всякого, кто идет путем порока. Каждый изберет то прочтение, которое ему ближе, или отвергнет все сразу.