***
Они мчались по Ярославскому шоссе, у указателя на Конищево свернули влево, и тут увидели те самые следы мышиной деятельности. Все деревни, что встречались на пути, были погрызлены, ветхи и почти пусты. Все поля заросли бодыльём. А грунтовая дорога стала такой разбитой, что оставалось лишь молиться, чтоб не пошёл дождь. Дроссельмейер сказал:
— Можно, конечно, лететь на ковре-самолёте, но ведь сначала надо было бы убедить тебя в его существовании. Кроме того, на автомобиле мы ближе к действительности. И, если честно сказать, то он не просто машина, а самый настоящий звездолёт – придёт время, ты это увидишь.
Тучи сгущались, а указателей не было, но путникам всё-таки повезло вовремя выехать на шоссе в сторону города Калязина, что стоит на пути к Мышкину. Здесь выглянуло солнце. Переведя дыхание, они остановились у одной из заросших борщевиком деревень, чтоб подкрепиться бутербродами и горячим чаем из термоса — чего никогда не водится на коврах-самолётах. Говорят, там есть скатерти-самобранки. Но мы-то знаем, что никаких самобранок на самом деле не существует, существуют лишь фокусники иллюзии — поэтому и не стоит надеяться на волшебные скатерти, а лучше засеивать свои поля хлебом и растить коров.
Калязин
После обеда путники скоро оказались в Калязине.
В воде под мостом красиво отражались небо, облака и яхты, что стояли у берега. А асфальтовая дорога с выбоинами вела в город. Ветхий-ветхий, дремлющий на берегу большой реки, где у берега плескались ребятишки, и стояла по колено в воде старинная колокольня. Был этот город когда-то населён ремесленниками – портными, кузнецами, работали здесь кожевенные и сапожные артели. Стоял большой Троицкий мужской монастырь – он погиб при строительстве водохранилища в 1930 году. Теперь в этом городе, сильно подпорченном мышами, едва теплится жизнь.
На берегу Волги встретил путников святой преподобный Макарий Калязинский. Недвижно стоял он у берега реки, повернувшись спиной к затопленной колокольне своего монастыря. Путники поклонились ему, помочили ноги в тёплой воде, подышали свежим воздухом водного простора, прошлись по набережной и отправились дальше.
***
Жадные мыши придумали хитрость — в дальней дороге по их волшебству за звонок идёт двойная плата и деньги считываются с обоих абонентов. А если кончатся в дороге телефонные деньги, и пополнить счёт негде, то случись что, сгинет путник среди дремучих лесов, безлюдных полей, заброшенных селений.
Но, у наших путников было своё волшебство — как только деньги на Ольгином счёте таяли, Фея Драже исполняла свой танец, мелодично звучала челеста, и счёт пополнялся, словно кто-то дома о них позаботился.
Углич
Следующим на пути был Углич, город, существовавший ещё во времена княгини Ольги. Центр этого города красив и украшен клумбами — путники даже подумали сначала, что сбились с мышиного следа. Проехались по улице, ведущей к центру – широкой, прямой, с церквями и старыми домами.
Погуляли немного по высокому берегу Волги, где стоят обновлёнными древние стройные храмы. Посмотрели на теплоходы, дремлющие на зеркальной глади реки, полюбовались видом. Зашли в магазин за мороженым.
Заглянули во дворы – и серые тени метнулись в разные стороны: дома за кривыми калитками и ветхими заборами стояли покосившиеся с заколоченными окнами, ободранными наличниками; в переулках были ямы, лежали кучи мусора, стояли лужи. И ещё оказалось, что мыши уничтожили знаменитый угличский часовой завод «Чайка» (да не только его).
До цели оставалось не более 60-ти километров.
Дорога шла мимо июльских пейзажей — перелесков, незасеянных полей, небольших селений, была приятна, свободна и радовала серрдце непритязательной красотой и тишиной.
Мышкин
Вот и Мышкин. Дорога бежит вдоль набережной. Вековые купеческие дома почернели и обветшали от времени, но всё ещё живописны замысловатой резьбой наличников и всей своей старой архитектурой. У пристани — теплоход, рядом торгуют рыбой и сувенирами. Не смотря на поздний час, светло, полно людей, которые ходят в шортах и большими группами — туристов.
— Завтра поймём, где искать настоящих жителей, что делать и куда идти. А пока необходимо устроиться на ночлег – сказал Дроссельмейер.
(Если б не кошка, можно было бы переночевать и в машине, накрывшись спальниками, а утром умыться водой из канистры и закусить собственными запасами).
Гостиница в Мышкине оказалась дорогой, и они поселились в гостинице за городом. В номере было просторно, чисто, уютно, кухня и душ находились рядом. Так что ночевали они комфортно, и, несмотря на собачий лай за окном, выспались и чувствовали себя бодрыми. Тем более, что перед сном долго пешком изучали окрестности.
Утром погода стояла замечательная. Тёплый ветерок и солнце предвещали чудесный день.
При въезде в Мышкин с другой стороны, путники увидели несколько пятиэтажек, стыдливо держащихся поодаль. «Там-то, наверное, и обитают местные жители» — подумалось Ольге.
Дроссельмейер сказал, что нужно начинать с истории – с музеев.
***
В музее кукол Ольга повздыхала и повосклицала: «Ах, как здорово! Крёстный, посмотри какая прелесть!» Но куклы ничего не смогли рассказать путешественникам, кроме того, что ждут возможности уехать за границу с каким-нибудь богатым туристом. Они были в нарядах фей, волшебников, напоминали персонажей с открыток Анны Геддес и зарубежных сказок, всевозможных Пеппи и Гарри, и, конечно, мышей. Их создательница, Ольгина тёзка о Витязе тоже ничего не знала, она жила здесь недавно. Рассказала немного о себе, о своей семье, где все художники, о куклах.
***
В музее Мыши мышей было столько, что рябило в глазах – в большинстве своем всё это дешёвые китайские игрушки. Они сказали путникам только о том, что их собрали здесь без разбору на скорую руку, что, впрочем, их (и не только их) неплохо кормит, а больше ничего они знать не хотят.
***
Но, рядом, в старом доме, находится ещё один музей — со множеством вещей не китайского, а местного производства. В основном, ручной работы – прошлого, позапрошлого, позапозапрошлого веков.
Эти вещи заговорили громко, наперебой. Старинные иконы и церковная утварь рассказывали о том, что в окрестностях было много церквей. Посуда, хомуты, конфетные фантики, обувь, одежда рассказали, что здесь работали цеха и целые фабрики. И о том, что жили в этом краю разные люди – строители, иконописцы, ремесленники, купцы, извозчики, а не только туристы. Огромный жернов веско доказывал, что когда-то перетирал зерноp class=»MsoNormal» style=»text-indent: 35.4pt;», а значит, были и мельницы, и возделанные поля. Большое дворянское зеркало в деревянной резной раме сказало Оле о том, что она уже совсем взрослая.
В углу стоял камень, привезённый из Финляндии, похожий на огромный гриб – в дремучем лесу ему когда-то поклонялись дикие племена, да и теперь все углубления его шляпы были заполнены мелкими современными монетами, /aа выпуклости блестели от частых прикосновений. Оля тоже хотела коснуться шляпы, да Дроссельмейер перехватил её руку: осторожно, гриб ядовит!
Смотрительница, которая ловко мастерила крохотных «кошельковых» мышей (чтоб деньги водились), подняла голову и проводила его пристальным взглядом. Он не заметил.
***
Заглянули странники и в гончарную мастерскую, и – через забор — в музей старинной техники под открытым небом. Прошли мимо храма, мимо каменного Ленина. Наконец, остановились перед большим новым дворцом, словно сошедшим со страниц книги волшебных сказок. Стали гадать, что за дворец. Подошла незнакомая женщина и сказала, что это дворец Мышиного короля, и можно зайти посмотреть живых крыс, сидящих в клетках, которые охраняют ливрейные лакеи.
«Зачем Мышиному королю потребовалось сажать крыс?» — подумала Ольга и спросила:
— А Мышиный король сейчас у себя?
Женщина загадочно ответила:
— Его здесь не бывает.
«А следы есть» — подумала Ольга.
На арестованных крыс путники смотреть не захотели, и решили идти к Волге, на пристань, где покачивался на воде теплоход «Паллада».
Большая река неторопливо несла свои просторные воды, казалось, от того белого храма, что стоял высоко по течению — там, где на повороте исчезает из виду берег.
Путники поднялись наверх, на городскую площадь, присели на скамеечку перед собором – отдохнуть.
По площади расхаживали туристы, из магазинчиков выходили туристы. Ни одного жителя! И вот, когда наши путники почти потеряли надежду, на площади появился, наконец, мышкинец – горький пьяница, настолько мрачный и сердитый, что заговорить с ним путники не решились.
Город вдруг показался Ольге ненастоящим, а словно, бутафорским — ветхой декорацией к старому сказочному спектаклю.
Похожее чувство, таким же тёплым летним днём в одном старинном городе она уже испытывала. Это было в Великом Устюге. Там также отражаются в воде храмы и в музеях так же красноречиво печалятся старые вещи, говоря об утраченных ремёслах. Там у истока Северной Двины на слиянии Сухоны и Юга она однажды сидела со своей кошкой на берегу, у заброшенной верфи, где умирала в воде ржавая баржа. В этом старинном русском городе с бедным населением закрылись теперь многие производства, зато открылись боулинги и клубы. И пусть вместо мышей повсюду зимой и летом продают всевозможных дедов морозов, а вместо Мышиного дворца построили деревню Деда Мороза, однако также явственно чувствуется мышиный дух.
Серые тени заметались в разные стороны, и померк на мгновение ясный летний день с синей рекой.
Но крестный не позволил Ольге грустить, он немедленно сунул ей в руки большой черничный пирог и повёл прогуляться в сосновый лес, где угостил иргой и настоящей лесной земляникой.
Продолжение следует...
фото автора