Он появится в самом дальнем углу вашего подвала.
⠀
***
В одном Пол был прав: психбольницы совсем не такие, как в фильмах. Ну, по крайней мере, эта. Это место больше походило на дом престарелых. Дом престарелых, напичканный камерами и охраной. Никакого электрошока. Никаких затяжных бесед с мозгоправами. Никакой злющей старшей сестры Ретчед.
В фильмах верным было только одно: полная изоляция. Особенно в первые несколько дней. Я бился в истерике, примотанный к койке кучей ремней, и без конца вопил о человеке в подвале. Кричал, что не могу спать вне дома, потому что он станет сильнее. Что каждая ночь, проведенная здесь, позволяет ему вытянуть все больше моих сил. Конечно, я понимал, что такое поведение ничем мне не поможет и не сделает меня более нормальным в глазах врачей. Но какое это имеет значение, когда смотришь в глаза смерти.
Но, несмотря ни на что, через пару дней я успокоился. Коктейль из транквилизаторов, которым меня постоянно накачивали, конечно, тоже этому поспособствовал. Теперь я хотел только одного: убедить всех, что я достаточно вменяемый для выписки. Вернуться домой и, по возможности, загладить этот ужасный проступок. Может быть, Вторженец даст мне немного форы, ведь меня здесь заперли насильно. Обнадеживающе-неправдоподобная мысль.
Думаю, в фильмах правильно показывают еще кое-что. Чем более нормальным ты хочешь казаться, тем более безумным выглядишь. Притворяться,что все в шоколаде, не очень-то просто, если веришь в тульпу/коллективный разум/какую бы то ни было хрень, пытающуюся поглотить тебя. Но… я показал достойную игру.
Честно говоря, психушка – последнее место, где я ожидал очутиться. Вот только что казалось, что я стою на пороге огромного, ужасающего откровения, готовый получить ответы на все вопросы… и вдруг обнаруживаю себя застрявшим в доме престарелых строгого режима, собирая пазлы с котятами и играя в Уно. Не совсем то, на что я рассчитывал. Этакая крайне подозрительная антикульминация.
Принудительное заключение в психбольнице заставило меня на многие вещи посмотреть по-новому. Там был один парень с крайне сильной формой ОКР: на его прикроватном столике постоянно должно было стоять 14 кружек с водой, в каждой из них должно быть налито чуть больше, чем в предыдущей, и он должен был отпивать из третьей, четвертой и седьмой чашек каждые 14 минут. Он был убежден, что если не сделает этого, то бумажный человечек вылезет из вентиляции и разрубит его пополам. Такая бредятина раньше вызвала бы у меня только смех, но после того, как я сам увидел его мучения, после того, как сам столкнулся с этим дерьмом… Скажем так, я больше не могу смотреть как прежде на полубезумных бездомных на улице, что-то бессвязно бормочущих себе под нос. Легко смеяться над тем, что нас пугает. Но совсем не легко проходить через этот ад в одиночку.
Пол навещал меня. Ну, он пытался. Первые пару раз я отказывался от встречи. Я был уверен, что Пол – вовсе не Пол. Что настоящий Пол прикован к больничной койке в собственном доме, едва живой и обгоревший до неузнаваемости.
Митч тоже однажды приходил, но я не вышел и к нему. Митч тоже не был Митчем. И самое жуткое, что они об этом, скорее всего, даже и не знали. Верили в то, что они на самом деле управляют собой.
Но Пол все продолжал попытки. Он приходил через день. Оплатил мои больничные счета. И однажды я сдался, скорее из любопытства. Мы должны были встретиться с ним в общей комнате, похожей на школьную столовую средней паршивости. На круглых столах тут и там брошены незаконченные пазлы. У окна стояла женщина по имени Роза. Примерно раз в десять минут Роза звала медсестру. А когда та приходила, спрашивала у нее время. Медсестра отвечала, Роза благодарила. И так снова и снова, без конца. Через какое-то время такое начинаешь воспринимать как белый шум.
Наконец, дверь распахнулась и вошел Пол. Наши взгляды встретились. Он грустно мне улыбнулся. Пересек комнату, выдвинул шаткий стул и уселся напротив.
– Как поживаешь?
– Лучше. – Я пожал плечами.
Он кивнул и вытащил из кармана пиджака коричневый конверт. Положил его на стол и пододвинул ко мне.
– Ты не найдешь здесь ответов на все вопросы, но кое-что будет полезным.
Я взял конверт и заглянул в него, настроенный скептически. Вытряхнул на стол стопку документов: бумаги, фотографии, удостоверения личности.
– Что это?
– Все документы, что я смог найти, о моем старом друге в той комнате. Осторожно, некоторые из них весьма… наглядны.
Я пробежал глазами первую бумагу: больничная карта человека по имени Лоуренс Вайзер. Вот он лежит на каталке во Вьетнамских джунглях, с химическими ожогами по всему телу. Перелистнул страницу: военный документ, назначающий Пола опекуном Лоуренса Вайзера: “...заботиться, в свете осложнений, вызванных долгосрочными последствиями травмы, полученной в военное время...” Перелистнул: к уголку бумаги была прикреплена фотография Пола, его рука лежала на плече другого мужчины, примерно того же возраста. Они были так похожи, что могли бы сойти за братьев. Я продолжил листать – документы, фотографии, удостоверения личности, свидетельства о рождении… Если бы все это было фальшивкой, Пол должен был бы спустить целое состояние. Я перевернул страницу. Еще одна фотография Пола: он устанавливал в гостевой больничную койку, люди в форме помогали ему. Я отложил бумаги и посмотрел на него.
– И? – Я не куплюсь.
Пол почесал шею.
– Да, это толком ничего не объясняет, знаю… Но, по крайней мере, проясняет одну вещь.
Я положил документы поверх конверта и придвинул их обратно к Полу.
–…Я ехал к дому Митча не меньше сорока минут. Потом увидел, как из его глотки вылезает гребаная личинка монстра, бежал, а потом и полз по гребаному коридору, пока не оказался в твоем гребаном подвале. Блять, да я почти уверен, что моя машина все еще припаркована у дома Митча. И ты хочешь убедить меня, что все это только у меня в голове?
Пол понимающе кивнул и огляделся, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.
– Это не в твоей голове, – сказал он, наклонившись ко мне. – Только частично. Эта хрень стоит сейчас на пороге между реальностью и ничем и, если ты только ей позволишь, распахнет эту дверь настежь и никогда больше не оставит тебя в покое.
– Ну и почему тогда вы все не можете толком ничего объяснить? К чему эти идиотские правила? – усмехнулся я.
Пол откинулся на спинку стула.
– У нас с Митчем разные мнения о том, как это исправить. Я решил, что лучший вариант – принять все как есть и жить дальше. Митч же думает, что именно этого оно и хочет.
– Тогда почему ты сказал, что я могу его передать?
Пол посмотрел на меня с искренним удивлением.
– Тогда, в парке, – продолжил я, – ты сказал, что я могу построить прочную дверь для бункера и передать его кому-нибудь другому.
– В парке?
Я посмотрел на него, не веря ни единому слову. Как он мог забыть?
– Я… Я, честно говоря, не понимаю о чем ты, – сказал он.
Он казался искренним. Но они уже предостаточно водили меня за нос.
– Мы встретились в парке, ты рассказал мне бесконечную чертову историю о том, как в молодости застрял меж двух валунов и увидел человека, лежащего в расселине. Рассказал, что Вторженец прорыл туннели между домами в пригороде.
– Туннели?
– Ты серьезно?
– Послушай, Брендон, я не знаю, с кем ты говорил, но точно не со мной. Но это все не важно. Единственное, что важно, – пройти мимо всего этого, будто его не существует. Сосредоточиться на том, чтобы стать лучшей версией себя. Чем ты сильнее, чем здоровее твой разум, тем меньше власти оно над тобой имеет. Я уже говорил, что стоило мне перестать пить, начать заботиться о близких, все это безумное дерьмо стало понемногу отступать. Не пойми меня неправильно, до сих пор еще случается всякое, но теперь я могу с этим справиться. И ты учишься справляться.
– Откуда мне знать, что ты – действительно ты?
– Ты не можешь знать наверняка. Черт… даже я не знаю. Но это тоже неважно. Я здесь, я существую. Ты существуешь. Просто исходи из этого.
– …
– Как долго ты уже не был дома?
– Две… три недели?
– Что-нибудь случилось за это время? Может быть, появлялся вторженец? Ты случайно не умирал?
Я не стал отвечать, но уловил суть.
– Это бессмысленный разговор, – сказал я, наклонившись и положив руки на стол.
– Именно. Эта хрень питается замешательством, страхом, зависимостью, подавленностью… травмированностью. Чем в большем ты дерьме, тем ей лучше.
Я думал об этом.
– Доктора помогли? – продолжил Пол. – Лекарства?
Я неохотно кивнул. Как бы ни было неприятно признавать, но градус безумия значительно снизился. Жизнь стала намного спокойнее, стабильнее. Но, как я уже говорил, это было слишком просто. Неприятное ощущение сорванной кульминации.
–...В ночь перед тем, как явиться к тебе домой, я чуть не сбил медведя. Отвернул и врезался в отбойник, пробив стекло в двери головой… Я много чего видел, пережил множество событий. Я видел тебя, сидящего за рулем. Я смотрел твоими глазами.
Пол кивнул, будто ожидал, что я подниму этот вопрос.
– Я не буду говорить тебе, что это было не реально. У меня был похожий опыт много лет назад. Меня бросало взад и вперед во времени, заносило в головы других людей и даже самого вторженца. Тут и там обрывки событий, намеки на заговор. Ровно столько, чтобы зародить версию произошедшего, которая равно может быть как реальной, так и вымыслом. Ровно столько, чтобы оставаться одержимым идеей о Вторженце. Ровно столько, чтобы…
– Я видел тебя. Пьяного в стельку. Ты сбил велосипедиста на зеленом байке. Сбил и сбежал. Этого никогда не было?
– Я бы скорее покончил с собой, чем скрыл бы подобный поступок, – сказал Пол с жестокой убежденностью. – Я не говорю, что этого не случалось. Но этого не случалось в нашем мире, не случалось со мной. Я поступил бы иначе, чего бы это ни стоило.
–...Конечно… – ответил я, все еще до конца не убежденный.
В воздухе повисло тяжелое молчание.
– Сестра? – Роза снова завела свою шарманку. Персонал игнорировал ее. – СЕСТРА?!
Пол огляделся в поисках того, кто может помочь.
– Она просто снова хочет спросить который час, – сказал я.
Пол закатал рукав и посмотрел на часы.
– Пять пятьдесят восемь вечера, – сказал он, тепло улыбнувшись ей.
Роза посмотрела на Пола с благоговением, будто он был ангелом, посланным свыше: “...Спасибо!”
Пол кивнул и повернулся ко мне. Опять повисла тишина.
Я прочистил горло.
– Вы с Митчем снова общаетесь?
Пол отрицательно покачал головой.
– Нет, он просто беспокоился о тебе.
– Он все еще уверен, что ты одержим?
– Что-то типа того. – Пол потер подбородок. – Но дело-то не только в этом. Я был дерьмовым отцом. Его сестра тоже отказывается общаться со мной.
Я кивнул.
– Иногда ты напоминаешь мне моего старика.
– Он тоже был дерьмовым отцом, а?
– Нет, он был что надо, – почти рассмеялся я.
–... Где он теперь?
– Умер.
– О, прости.
– Ничего.
– Что с ним произошло?
– Рак легких.
–Та же хрень, что сожрала печень моего старика.
Меня охватило странное спокойствие. Полузабытое чувство, которого я не ощущал с тех пор, как начался этот кошмар. Мысль, что, может быть, несмотря на все дерьмо, эта жизнь стоит того, чтобы жить. Хотя бы еще немного. Хотя бы для того, чтоб посмотреть, что из этого выйдет.
Мы заговорили о Хови. Пол сказал, что тот всегда был немного с придурью, еще до появления Вторженца. Может, теперь он был слугой Вторженца. Или вообще не подозревал, что у него не осталось собственной воли. Что он превратился в марионетку Вторженца, использующего его, чтобы шпионить за новыми жертвами. А может, он просто был странным парнем, обожающим зеленый цвет и кроссворды. Мы решили, что некоторые вещи лучше просто оставить как есть.
ДЗЗЗЗЗЗ
По громкой связи проскрипело объявление: “Ужин будет подан в столовой. Пожалуйста, постройтесь в очередь на отметках. Соблюдайте дистанцию 1,5 метра”.
Пол аккуратно пристукнул по столу кулаком.
– Что ж… Больше я не буду тебе досаждать.
Я заставил себя улыбнуться.
– Я не прошу тебя довериться мне здесь и сейчас. Но прошу набраться терпения. Я бы с удовольствием навещал тебя время от времени. В конце концов, в моей жизни не так много событий.
–... Конечно, – ответил я, по-прежнему настроенный скептически.
Я не доверял Полу, да и никому не доверял. Но его присутствие заставляло меня чувствовать себя намного менее безумным. Не таким одиноким. Сложно было это не признать. Кроме того, любой посетитель, даже потенциальная марионетка Вторженца, был предпочтительнее, чем вообще никакого.
– Не переживай,сынок, – сказал Пол, направившись к выходу. Он толкнул дверь и вышел.
Пол заходил ко мне каждый день следующие две недели. Мы играли в карты, обсуждали хоккей и политику. Иногда касались и Вторженца, но с каждым днем все реже и реже. Пол, в конце концов, немного отрезвил меня, убедил сотрудничать с врачами: “Ты же ничего не теряешь, верно?”
Справедливое замечание.
Пол посоветовал сказать врачам то, что они хотят услышать. Сказать, что я признаю, что все это было только у меня в голове, даже если мы с ним оба знали, что это не так. Сказать то, что поможет отсюда выйти. Но не торопиться. Выписываться только тогда, когда буду готов.
⠀
***
Реальность многогранна.
Наши мысли и эмоции на самом деле не реальны, ну и, как минимум, не делятся на черное и белое. Иногда воображаемые вещи провоцируют нас на реальные действия, ужасные и прекрасные. Посмотрите хотя бы на религии. Я не верующий, но, согласитесь, красота и ужас, созданные под влиянием мифических идеологий, просто ошеломляют. Существует объект веры или нет, но иногда кажется, что Вера оказывает на реальный мир большее влияние, чем что бы то ни было еще. Не знаю. Возможно, и Вторженец действует по тому же принципу. Растет из нашей веры, одержимости, травмированности. Выдавливает себя из абстрактного ничто в реальный мир. Поражает разум как вирус. Кто знает.
⠀
***
Пол появился за день до моей выписки. Врачи решили, что теперь я достаточно стабилен, чтобы вернуться к общественной жизни. Я все еще чувствовал себя не в своей тарелке, но теперь будто плавал в постоянном тумане смутной депрессии и тревоги. А не в постоянном страхе перед сверхъестественным существом, пытающимся меня убить. Мы с Полом играли в криббедж в общей комнате. Два из трех. Он победил, как всегда.
– Ну, мне пора, – сказал он, позевывая. – Я приеду за тобой завтра, подвезу домой.
– Конечно… Спасибо, Пол.
– Без проблем, сынок.
⠀
***
На следующий день Пол отвез меня домой, как и обещал. Мы въехали на подъездную дорожку. Там красовалась моя машина. Ну конечно. Волшебным образом вернувшаяся на место от квартиры Митча. Я собрался было спросить Пола, но вовремя остановился. Лучше оставить все как есть.
– Итак, что же Брэндон собирается делать дальше? – сказал Пол, поправляя зеркало заднего вида.
– Я подумываю переехать на север штата, – пожал я плечами.
–Да? Тебя сложно за это винить.
– Я давно не проверял электронную почту, но сдается мне, что работу я потерял. Неудивительно для слетевшего с катушек.
– Что есть, то есть, – усмехнулся Пол. – С другой стороны, это так уж плохо?
– Да на самом деле… нет, не плохо. Я в любом случае не особо любил эту работу.
– Чем собираешься заняться?
– Не знаю. Может быть, вернусь в колледж. Может, снова начну писать.
– Ты писал?
– Было дело.
– И тебе это нравилось?
– Ага.
– И почему перестал?
– Надо было на что-то жить.
– Ну, если ты переедешь, продашь дом, у тебя может появиться немного деньжат, а?
– Конечно.
– Я не указываю тебе, как жить, Брендон, но если тебе нравится писать, то хотя бы попробуй. Если нравится что-то еще – попробуй это. Все лучше, чем не попытаться.
– Да, может быть, – сказал я, задумываясь над его словами. Оглядываясь назад, я понимаю, что этот разговор, как и многие другие, был немного странным, но тогда я не придал этому особого значения.
– Как бы то ни было, сейчас я оставлю тебя в покое, – сказал Пол.
Повисла тишина. Я потянулся открыть дверь, но остановился.
–...Спасибо, Пол, – сказал я, оглянувшись на него через плечо. Трудно придумать, что сказать человеку, возможно, спасшему твою жизнь.
– Ты у меня в долгу, – сказал он с тенью улыбки.
Я улыбнулся в ответ, отвернулся и открыл дверь, вышел из машины и уже собирался закрыть ее…
– О, еще кое-что, – сказал Пол.
Я замер, снова распахнул дверь и наклонился, встретившись с ним взглядом.
– Я знаю, что ты все равно собираешься переезжать, но… – Он слегка поерзал на сидение, – думаю, лучше нам минимизировать общение с этого момента. То же касается и Митча. Не знаю, почему, но мне кажется, что эта хрень становится сильней, если мы находимся рядом друг с другом.
Я кивнул и захлопнул дверь. Пол дал задний ход, пересек улицу и въехал в свой гараж.
По сей день я не могу со 100% уверенностью сказать, был ли это Пол, Вторженец или что-то среднее. Но кто бы это ни был, он помог мне прийти в себя. И за это я благодарен.
Я порылся в карманах, отыскал ключ и открыл дверь. Ноздри защекотал запах еды. Куриный суп и картофельное пюре с подливкой. Хови на кухне что-то напевал себе под нос. Я закрыл дверь и увидел ее. Совершенно новая, ярко-зеленая подвальная дверь.
– Как тебе? – услышал я голос Хови. Я обернулся – его лысая голова торчала из кухни.
– Хови, это… здорово, – солгал я.
Хови широко улыбнулся и вышел в коридор.
– Я снова при деньгах, так что это за мой счет. Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за то, что ты разрешил мне пожить здесь.
– Спасибо, Хови.
–...Как ты? Отец Митча мне кое-что рассказал. Оказалось, что он не умер, представляешь? Даже не знаю, почему я так подумал. Ну сын-то его рассказывал другое, понимаешь. Некоторые люди такие странные, да?
–...Сумасшествие заразно.
– А?
– Нет, ничего.
–...О, у меня кое-что есть для тебя. – Хови нырнул обратно на кухню и тут же вернулся с кроссвордом в руке. – Пять букв, третья Ф, последняя Ь… Природная желтовато-черная жидкость, обнаруживаемая в геологических пластах под поверхностью земли.
Я нахмурился. Слово вертелось на языке, но я никак не мог его вспомнить. Хови смотрел на меня с радостным предвкушением в глазах… Я пожал плечами: “Сдаюсь”.
Его глаза наполнились разочарованием.
– Я скажу тебе, если вспомню.
– Конечно… конечно… без проблем. – Хови потащился обратно на кухню и положил газету на стол. Он выглядел так, будто я сообщил ему о смерти любимой собаки или что-то в этом роде.
Через неделю я съехал. Хови предложил снять у меня дом и был готов платить за аренду из своего новоприобретенного дохода. Я согласился. До сих пор не знаю, что вынудило его покинуть прошлое жилище: он не поднимал эту тему, а я не спрашивал.
⠀
***
Я переехал на север штата. Снял небольшую студию в маленьком городке в горах. До сих пор я не могу спать там, где есть подвалы, думаю, понятно, почему. Я снова начал писать. Ударился в самообучение, стал проходить онлайн-курсы, смотреть образовательные ролики на YouTube и все такое. Довел свое творчество не до совершенства, конечно, но теперь им не стыдно поделиться. Все эти безумные события, как ни странно, вдохновили меня снова вернуться к писательству.
Конечно, недосказанность, оставшиеся без ответа вопросы все еще меня тревожили. Последние несколько недель прошли так… удобно. Слишком удобно, будто я вдруг внезапно вышел из леса, в котором давно плутал, прямо к людям. Будто незримый и благосклонный Бог легким, небрежным взмахом руки развеял все мои проблемы. Иногда мне казалось, что Вторженец еще здесь, еще управляет мной, еще готовит неожиданный, ужасающий эндшпиль. Смутное беспокойство снова вползло в мое существование. Как постоянный по сути, но воспринимаемый мозгом колеблющимся тон Шепарда. То еле слышно, то невыносимо громко. Я изо всех сил стараюсь выбросить это из головы. Сосредоточиться на более важных вещах. Не отвергая факт его существования, принимая его, но стараясь сконцентрироваться на другом. Я учусь с этим жить. Учусь принимать непознанное. Но признаюсь честно: вешалки до сих пор пугают меня до чертиков.
Да, я определенно делал успехи. Но кое-что так и не давало мне спать по ночам. Что случилось с Заком? В полиции действительно были правы? Просто какой-то грузовик, уставший водитель, ужасный несчастный случай? А как насчет моего видения? Пол, сбивающий, пьяным в стельку, кого-то на зеленом велосипеде? Как насчет спектакля с убийством Зака, разыгранного Вторженцем? Все эти мольбы и бесконечные извинения? Как насчет…
...Я одернул себя. Эти вопросы застряли в голове как заевшая пластинка. Как деревянная щепка между большим и указательным. Но я учусь жить и с этим.
Пару месяцев назад я решил попробовать разыскать мать Зака. Не для того, чтобы выпытать у нее ответы или что-то подобное, нет. Просто узнать, как она. Жива ли она вообще. Было непросто, но, в конце концов, я нашел ее. В доме престарелых в Джорджии.
Я позвонил ей в среду вечером.
– Алло? – сказала она. Ее голос был почти таким же, как я помнил, несмотря на прошедшие годы.
– Миссис Серрано?
– Говорите.
– Привет… гм-м… Не уверен, что вы меня помните, но это… Брендон Миллер.
– Брендон? – Она узнала меня, я понял это по голосу.
– Да, это я.
– О, я так рада тебя слышать! Как поживаешь? Давно не виделись!
– У меня все в порядке.
Мы немного поболтали. О городе моего детства. О пандемии. О безумии выборов. А затем разговор принял неожиданный поворот.
– Как поживает твой отец? – спросила она.
– О, он умер несколько лет назад.
– О, прости, мне жаль.
– Все в порядке. Я уже смирился.
– Да… Я тоже старалась смириться, когда умер Зак. Но болит все так же. Такое не проходит. Но мы учимся с этим жить.
Я ничего не ответил, просто все слова вдруг вылетели из головы. Повисла пауза, а потом…
– Знаешь, Заку всегда было сложно заводить друзей, пока не появился ты.
–...Я не знал. – Зак всегда казался мне невероятно обаятельным.
– Он был гадким утенком, в хорошем смысле. До переезда с ним по-настоящему никто не дружил. Но ты? Вы были не разлей вода.
– Хах. Да, у меня было примерно так же.
– Как это?
– До сих пор не умею заводить друзей.
– М-м-м.
Снова пауза.
– Его смерть очень сильно по тебе ударила, я помню, – сказала она. – Ты несколько месяцев не разговаривал. Твой отец беспокоился о тебе.
– Да… Сейчас, к счастью, я неплохо справляюсь.
– Рада слышать. Уверена, тебе помогло то событие.
–...событие?
– Что?
– Какое событие?
–...Ты разве не в курсе?
– В курсе чего?
–...Водитель. Дальнобойщик. Он появился пару лет назад. Тогда, в ту ужасную ночь, он… он не спал уже несколько дней, вез срочную доставку через весь штат, когда… – Она замолчала, но тут и не нужно было ничего говорить.Она вздохнула и продолжила: – Он был раздавлен виной, пришел, чтобы признаться. Я с ним встречалась. Добрая душа. Чувствительная. Просто жертва стечения обстоятельств. Не тот человек, не в то время, не в том месте. Ужасная ошибка.
–...Где он сейчас?
–...Он… Он покончил с собой несколько месяцев назад. Бедняга. Соседи нашли его в углу подвала.
“В углу подвала” – эти слова впечатались в меня как бетонная стена. Это как-то связано с Вторженцем? Или с Полом? Кошмарные неясные образы проносились в моей голове. Обнаженное тело, бледное и разлагающееся, лежащее в углу подвала с пакетом на голове…
– Ты еще там? – спросила миссис Серрано.
Я оборвал себя, глубоко вдохнул. Просто отложим это подальше. Нет причин волноваться. Это просто совпадение.
– Надеюсь, его семья в порядке, – сказал я.
– Да, я тоже.
Нити заговора снова болтались передо мной, как приманка на крючке. Это должно было быть связано с Вторженцем, связано с правилами…
–...Как его звали?
– А?
– Водителя.
– О… эм, Мэйсон… Мэйсон Паркер, если не ошибаюсь.
– М-м-м. – Это имя мне ни о чем не говорило.
Снова неловкое молчание.
– Что ж, Брэндон, я была рада тебя услышать. Но скоро начнется вечер игр, и я не могу опаздывать.
– Конечно. Я тоже рад был слышать вас, миссис Серрано.
– Береги себя. И звони в любое время, хорошо?
– Хорошо.
Она повесила трубку.
Я сел за рабочий стол. Свет фар проезжающей машины скользнул по стенам. Тени дождевых капель растянулись в причудливый узор и снова канули в темноту. Я снова сделал глубокий вдох. Выдох. Что угодно, только бы остаться в своем уме. Использовал прием, которому научился в психушке:
Три-три-три-три
Назови три вещи, которые сейчас видишь: книжная полка; белая стена; коричневый стол. Назови три вещи, которые сейчас слышишь: дождь за окном; шуршание шин; топот соседей наверху. Назови три вещи, которые сейчас ощущаешь: прикосновение ног к сиденью; тепло обогревателя на голенях; прикосновение рубашки к груди, когда я вдыхаю и выдыхаю.Назови три вещи, которые сейчас чуешь: кофе; бензин; паленый волос…
...ошеломляющий ужас поднялся по моему телу: от пальцев ног по позвоночнику и прямо в голову. Тошнотворная восходящая волна всепоглощающего ужаса. Ощущение чего-то неимоверно жуткого. Злого, нечеловечески бесчувственного. Стоящего за прямо за моей спиной. Я почти видел его руки: невероятно длинные, тянущиеся ко мне из тени через всю комнату, неестественно большие руки… пальцы с лишними суставами, тянущиеся к моей шее… Страстно желающие затащить меня под пол, в сырую землю, за край самой реальности… Загнать меня в ловушку под незримый барьер, наблюдать, как я задыхаюсь под водой, поверхность которой ничем не пробить... Заставить меня смотреть, отчаянно хватая ртом воздух, как мир наверху живет без меня. Живет как ни в чем не бывало, будто меня и не существовало… Вечное страдание. Вечное одиночество. Вечное проклятие.
Я обернулся, ожидая увидеть нечто… Ничего. Никакого Вторженца. Никакой вешалки. Никакого человека, скрепленного воедино проволокой и гвоздями. Только пустая квартира. Оранжевый свет от еще пары фар скользнул мимо: медленно и неспешно, по кухне, входной двери, по мне. Как луч фонаря субмарины, сканирующий океанское дно… Снова темнота, залитая лунным светом. За оконными шторами – слабое зеленоватое мерцание неоновой вывески бара на другой стороне улицы.
Я втянул носом воздух.
Запах бензина и паленых волос исчез. А может, его и вообще никогда не было. Я сделал еще один глубокий вдох. Выдох. Все это у меня в голове. Ну или в основном в голове. Но эти слова звучали недостаточно убедительно. Если я чему и научился за последние пару месяцев, так это тому, что не нужно ждать ничего хорошего. Не в этом случае. Все слишком просто. Как бы я ни подавлял свои мысли, как бы я ни старался его игнорировать, я все равно знал, что чего-то не хватает. Какого-то кусочка головоломки, который, возможно, я никогда и не найду. Глубокий вдох. Выдох.
Я вернулся к столу, открыл ноутбук…
...и стал писать.
~
Оригинал (с) Polterkites
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Нормальная платформа не ограничивающая авторов - группа ВК