В семье старушка была – далеко за восемьдесят. Жила отдельно – в собственной однокомнатной квартире. Что греха таить? Родня на эту жилплощадь рассчитывала: после продать можно, или жильцов пустить и получать доход. Ничего плохого в этом нет: жизнь есть жизнь.
А еще они посчитали, что у бабушки пенсия двадцать тысяч. Тратит на себя примерно десятку. Это за квартиру и за скромное питание. Ну, пусть тысяч 11 или 12. Особо тратить ей было не на что: не пила и не курила. Лекарство не покупала, потому что относительно здорова была. Следовательно, она могла запросто с пенсии откладывать тысяч семь или восемь. На похороны миллиона не надо. Значит, у нее остается большая сумма – накопленная.
И еще прикинули, что старушка себе ни одежды, ни обуви не покупала. А также мебели и технику в дом. У нее все старенькое и все хорошо работало. И ремонтов она дорогих не делала.
По всем расчетам получалось, что за несколько десятилетий у старушки приличные деньги накоплены.
Родни было немного. Мать и ее сын. У матери своя жилплощадь. Сын тридцатилетний надеялся с помощью бабушкиных накоплений и за счет ее квартиры поднять свое благосостояние. Причем резко.
Я бы не сказал, что они откровенно желали ухода старушки в мир иной. Нетерпения, конечно, не было, но надежда потихоньку теплилась, как уголек под пеплом.
И отношения между ними были отличные: родственные. Ни скандалов, ни ссор, ни споров. Бабушка в какой-то момент сама предложила переписать квартиру на внука. То есть самим действовать не надо было.
И вот случилось: бабушка умерла. Родня подсуетилась. Нашли в шкафу завернутые в бумажку деньги. Написано, что на похороны. И тут же одежда – в путь последний. Всё, как полагается.
Затем начали искать «накопления». Всё перерыли – по тряпочке, по бумажке, но ничего не нашли! Ни копейки! В каждый уголок, под плинтусы – во все квартирные закоулки! – Пусто!
Счет в банке – исключено. Потому что бабушка много лет из квартиры ни ногой. Сберкнижка – тоже исключена. Ну, и родня об этом точно бы знала.
Подумали на соседей, но вскоре отказались и от этой мысли. Как корова языком слизала!
Или мошенник профессионально сработал, или она сама кого-то тайком поддерживала. Какого-нибудь несчастного человека – делала «богоугодное дело». Короче говоря, пришлось принять то, что было.
Кстати, они и ее телефон проверили. Даже у оператора – никому чужому она не звонила. И ей тоже.
Пришлось родне довольствоваться тем, что осталось – квартирой. По поводу денег они попереживали и успокоились. Подумали так: надеяться не надо было. На чужой каравай рта не разевай.