Любой фотокорреспондент, работающий в горячих точках рано или поздно сталкивается с этической проблемой. которую грубо можно сформулировать так: «снимать или помогать», ну или по другому: «можно ли делать профессиональную карьеру, за счет документирования страдания». Две достаточно известные фотографии прекрасно иллюстрируют эту проблему.
Автор - классик советской фотографии и один из самых известных фотокорреспондентов Яков Халип. Этот кадр с историей, которая прекрасная иллюстрация к бесконечным спорам об этики в фотографии.
Снимок опубликовали уже после окончания войны и он стал классикой фотожурналистики, Яков Халип сделал его «для себя» без всякой идеи опубликовать фотографию в прессе и в тот момент, когда он собирался снять кадр, фотограф столкнулся с резким осуждением своего товарища Константина Симонова, который позже подробно рассказывал об этом событии.
Дело было так. Два военных корреспондента, писатель Константин Симонов и фотограф Яков Халип встретили на сельской дороге пожилую пару с двумя малолетними внуками. Старик был впряжен в повозку с пожитками. Жена его толкала тележку сзади, внук постарше шел рядом, а совсем маленький, с голой попкой, лежал сверху на куче тряпья. Все были босы. Халип поднял камеру, чтобы их сфотографировать, но Симонов был категорически против, потом он рассказывал:
«Мне показалось тогда стыдным, безнравственным, невозможным снимать все это, я бы не мог объяснить тогда этим людям, шедшим мимо нас, зачем мы снимаем их страшное горе».
Яков Халип снимок сделал и теперь эта фотография иллюстрирует тысячи статей рассказывающих о страданиях, которые принесла война. Симонов в послевоенных интервью признавал, что Халип оказался прав.
Другой снимок менее известен, он сделан тогда начинающим фотографом, а к сегодняшнему дню одним из самых известных фотомастеров Сергеем Максимишиным.
Кроме того, что Сергей Максимишин прекрасный фотограф, он еще хороший пишущий журналист, так что я не буду пересказывать его слова, а дам прямую цитату
«Моя первая более или менее известная история — это серия о беспризорниках. Я снимал их в Петербурге, на Марата. Внедрился в стаю беспризорников и прожил с ними недели три. Сначала они смеялись надо мной, но потом мне удалось преодолеть недоверие.
Так вот однажды они устроили пати, купили клей и давай его нюхать. Я снимаю. Потом прихожу домой, сканирую изображения, и моя добрая жена спрашивает: «Почему ты не отобрал клей?» И вот это нерешаемая этическая проблема. То есть, конечно, когда толстый дядька видит, что десятилетние пацаны нюхают клей, то нужно бы отобрать. С другой стороны, клей стоит 20 рублей, они его тут же купят, а все то доверие, которое я с трудом заработал, будет утрачено.
И конечно, я говорю жене, что люди увидят эту фотографию, что я привлеку внимание к этой проблеме и трам-пам-пам, но чем больше я говорю, тем яснее понимаю, что это все ерунда какая-то по большому счету. И как здесь быть? Иногда я завидую людям, которые булочки пекут, или пассажиров с берега на берег перевозят. Потому что у меня все больше сомнений в силе фотографии, в ее способности влиять на мир».
В глобальном смысле вопрос этики в фотографии так и остается неразрешенным и каждый фотограф решает его лично для себя. Максимишин из военной и социальной журналистики ушел и стал заниматься travel-фотографией. там вопросов гораздо меньше