«Календула пахла календулой. Чем и полагается. И немного спиртяшкой. Всё же — настойка. Пальцы липли к стеклянной резьбе. Пока из, продырявленной ножом дырочки, накапывала и ладони замочила. Стакан с кипячёной воссиял жидко-пегим. Она принюхалась снова, густо хлебнула. И, запрокинув голову, принялась горловым пением орошать глотку. Ныло с утра, а болеть некогда.
За окном моросил дождь, телек тихо и навязчиво сообщал плохие новости. Утренняя — через силы — пробежка всё ещё отзывалась болью в крестце. Неудачно повернулась. Потратив пять минут на оздоровительное, поплелась к дивану. Простудничать не хотелось, но, видимо, моглось. Клонило в сон, руки мёрзли, ноги потели. Все признаки внеурочного переохлаждения — на лицо!
Вспомнилось вчерашнее. И третьего дня. Много людей, мало сил, времени совсем нет. Цейтнот сплошной и — переделки! Ох уж, эта работа..
Новости продолжали гудеть за стеной, на кухне, над столом обеденным. К аппетиту, должно быть! Она глубже зарылась в плед и пристроила горячую щёку на декоративную подушку. «.. сама выбирала,.. в тон.. обивке..» Крутилось в маковке маревом. В висках уже стучало. И озноб пробирал до паха. «Температура. Качает.. права..» — невыносимо хотелось спать. А может, забыться.
В трахее засвербило, но она уняла кашель. «..потом.. не сейчас!..» Голова воображаемо распухала, давила мятежно и приворотливо. То с боков напрёт, то со лба тискать примется. Стук перерастал в грохот, пряча и скрадывая все прочие шумы.
Упал тапок с левой, не подтащенной ноги. Одиночным сходом лавины — прошуршал и замер на ковре. Пульт от телевизора — «зачем взяла?..» — выронился. И притих там же. В груди вАлялся тяжёлый мокрый ком. Не прокашляешь. И она берегла его и уговаривала. Повернулась на спину, поднесла ладонь — всё ещё пахнущую настойкой календулы — к пылающему надбровью. Потёрла обессиленно продольную длинную морщину. «.. от забот всё, матушка!..» И вернулась в исходник — колени к животу, нос в шотландские шерстяные клетки.
Веки затяжелели. Голос диктора совсем поглох. «..оказывается.. от чужих новостей.. есть спасение..» Почти прозрела она.
Кровь пошла горлом. Но это — уже во сне. И, как оказалось — совсем не страшно!..»